- Да, - выдыхаю. Всему этому.
- Что именно “да”?
Всё ведь он понял. Но каждую секунду требует, чтобы по его правилам играла. Произнесла вслух то, что произносить не хотелось. Не просто роспись под невидимым пока договором поставила, но еще и внесла туда паспортные данные и адрес проживания.
Он все понял, будто не сомневался, что я в итоге скажу.
Интересно, каково это быть Поздняковым? Получать все, что хочется?
- Да, я соглашусь на ваше предложение, - выходит довольно устало. А я и правда устала. Может быть снаружи, в реальности, пять минут прошло ничего не значащих событий. Но внутри меня - выматывающая война. Которая, кажется, не закончилась еще.
- Выбор, - упорствует. Но улыбается. Кажется мне так, я ж его не вижу. И может из-за этой улыбки следующая фраза звучит мягче, чем я привыкла, - Про договор не забудь. И инструкции. Там все подробно.
Интересно, будет ли там про цвет моего белья?
Прикусываю губу, чтобы не застонать от бессилия, что ничего я не могу поделать с этими странными эмоциями и чувствами. К стене прислоняюсь. Ну а чего возле нее рядом стоять просто так?
- Не забуду, - говорю уверенено. Стараюсь звучать так во всяком случае.
А потом слышу хлопок двери. И чьи-то голоса. И кто-то даже радостно кричит: “Влад”.
Это отрезвляет какой-то горько-ревнивой ноткой. Потому что когда мы разговаривали по телефону без помех, было ощущение, что он только со мной. Я - его. А сейчас понятным становится, что у него совсем-совсем другая, своя жизнь. В которой кто-то может его приходу радоваться и называть по имени.
- До встречи, Искр-ра, - говорит Поздняков и отключается. Оставляя меня наедине с моим… выбором и его последствиями. И непониманием - в последней его фразе предвкушение или угроза?
Блин, что я творю?
Я ведь даже условий не выставила никаких. Не прочитала, что в этом договоре. Еще с редакторами ни о чем не разговаривала… Меня же пальцем поманили - и я пошла. Для виду только подергавшись…
Когда протрезвею, а?
***
Марьяна вечером позвонила.
Я уже успела выслушать от мамы негодующее: “Что там творится в твоей голове, что ты так себя ведешь?”, от папы участливое: “Милая, у тебя все в порядке?” , и от Гельки задорное: “Ну что, ты уже ступила на скользкую дорожку”?
Марьяна привыкла, что я первая мирюсь. Даже если мы не ссорились. Даже если ссорились, но она была виновата. Первая на контакт всегда я шла. Задабривала ее извинениями и обещаниями, что так больше не буду. А сегодня не смогла. Потому что осознала - буду. Продолжать отстаивать свое право быть собой.
ebooksa