Призванные луной

— Ты не слышишь машину?

Он начал отрицательно качать головой, но потом остановился.

— Я… да. Слышу.

— Быть вервольфом имеет свои преимущества, — заметила я. — Одно из них — более острый слух и обоняние, чем у человека. — Я направилась к двери. — Поворачивает на стоянку. Посмотрю, кто это.

— Может, это тот парень, которому ты звонила. Альфа. Я покачала головой.

— Это не его машина.

Глава третья

Я прошла через контору и осторожно приоткрыла входную дверь, но аромат духов и трав, повисший в воздухе, сразу сообщил мне, что тревожиться нечего.

У тротуара, рядом с автобусом Стефана, растянулся длинный темный «кадиллак». Я пошире распахнула дверь, шофер в форме приподнял шляпу, потом открыл заднюю дверцу «кадиллака», и из машины вышла пожилая женщина.

Я повернулась в контору и крикнула:

— Все в порядке, Мак. Это команда очистки.

Держать людей в неведении о волшебных существах, живущих среди них, — сложная специализированная работа. Стая Адама для этой цели использует лучшую колдунью северо-западного побережья США. Слухи о происхождении Елизаветы Аркадьевны Вишневецкой и о том, как она оказалась в Тройном городе, меняются еженедельно. Я думаю, она и весь выводок ее внуков и правнуков способствуют распространению самых нелепых версий. Я с уверенностью могу сказать только, что она родилась в России, в Москве, и прожила в Тройном городе не меньше двадцати лет.

Елизавета выбралась из глубин своей машины с видом прима-балерины, выходящей на поклон. На это стоило подсмотреть.

Рост около шесть футов, телосложение — почти ничего, кроме кожи и костей, длинный элегантный нос и серый проницательные глаза. Стиль одежды — нечто среднее между престарелой графиней и Бабой-ягой. Многочисленные Слои дорогих тканей спускаются до икр, поверх них — длинный шерстяной плащ с капюшоном и теплый шарф, которым обернута голова и шея. Ее наряд не аутентичен — ни для одного времени или места, которые мне известны, но я не встречала человека, настолько смелого, чтобы объяснить ей это.

— Елизавета Аркадьевна, добро пожаловать, — произнесла я, проходя мимо автобуса и останавливаясь у ее машины.

Она посмотрела на меня.

— Мне позвонил Адамчик и сказал, что один из его волков мертв.

Голос ее звучал резко и четко, как голос английского аристократа, и я решила, что она немного рассержена: обычно у нее такой сильный акцент, что я ее с трудом понимаю. А когда по-настоящему рассердится, вообще не говорит по-английски.

— Да, вервольф, — подтвердила я. — Но не думаю, что он из стаи Адама.

Я поняла, что Адамчик — это ласковая форма от Адам. Не думаю, чтобы она когда-нибудь так назвала его в лицо. Елизавета редко проявляет чувства, если тот, о ком идет речь, может ее услышать.