Ола

Долго читал, долго пальцами по буквам и цифрам водил. Наконец, выдохнул шумно, спрятал пергамент в сундук кованый.

И ключ спрятал – за пояс.

– Или не молодцы мы с тобою, Бланко?

Вот и все, и говорить больше нечего. Потому что языком трепать в таверне можно. А когда о делах – слова лишние только мешают.

…А если подумать! Ради этого пергамента с закорючками сотня парней головой рисковала. Сам Калабриец с ними в Италию ходил. А потом уже – моя забота: на телеги сгрузить, куда требуется, доставить. Ну, и вернуться – живым, с буквочками и циферками за поясом.

Вот так дела наши делаются.

Молча.

Поглядели мы друг на друга, усмехнулся Толстяк, другой сундук, тот, что побольше, открыл:

– Штаны себе подбери! Светишь задницей голой, ровно мавританка в гареме…

А я все думал, сейчас напиться или чуть погодя, уже в Севилье. Потому как одно дело сделал, а второе – нет еще. Выходило, что до Севильи все же потерпеть придется. Ну а там уж…

– Новостей много, Бланко, – проговорил Калабриец, тихо так, словно голос свой зычный на берегу оставил. – Пошли на воздух – расскажу…

Хорошо на палубе! По воде рябь мелкая – ветерок вечерний нагнал, чайки чуть ли не крыльями цепляют, и тихо-тихо так. Ребята, кроме вахтенных, конечно, на берегу, а тут пусто, смолой пахнет.

Самое место, чтобы о море поговорить. О том, кто куда ходил, чего в трюме привез, кому в чем удача вышла, кому, опять же, не повезло. И таких хватает: тут и стража береговая, и алжирцы, а теперь еще и турки все чаще к берегам нашим заглядывают. Да и венецианский лев озверел совсем – у всех островов галеры с галеасами стерегут, кого поймают – сразу на рею.

Но все равно – живем. Живем, плаваем. Судьба у нас такая. По краешку жизнь идет, по кромочке.

У меня и у самого было что рассказать, да только я молчал больше. Калабрийцу про море интересно, что на берегу случилось – мое дело.

…Не только мое, конечно. Но это и до Севильи подождет, не прокиснет.

Рассказал Пабло Толстяк. Все, как есть и как было. Рассказал, вздохнул, брюхом своим безразмерным колыхнул:

– Или не знаешь ты, Бланко, что в Швейцарии есть такой кантон – Ури?

– Или не знаю, – согласился я. – Да не беда, дорогу найду. Чего туда повезем?

Поглядел на меня Калабриец – странно так поглядел.