Ола

Бенито Гарсия?! Гарсия!!!

Врезал я себя по башке глупой, по башке дырявой. Как же я сразу не сообразил еще там, на площади?

Бенито Гарсия – тот, что гостию святую в мешке прятал да Эрмандаде достался!

«– …А мы, стало быть, монтаньес. С Горы, от Риваро Коррехи… Ну его, маркиза этого! Даже не заплатил. Или мы виноваты, что Бенито Гарсия, дурак старый, попался? Сделали работенку – так плати, не задерживай! А с Гарсией пусть сам разбирается…»

И мешки – длинные такие, узкие. Те, что дуэнья глиняная под деревом в рядок укладывала.

Вот, значит, какие злодеи-выкресты младенца распяли!

Прислонил я лоб к стенке холодной, подождал, пока холодом потянет…

И что делать теперь? В дверь кулаками лупить, фра Луне кликать? Кликать, все как на духу рассказывать?

«Но если ты, сын мой, просто сознаешься в заблуждениях своих, то отнесутся к тебе со снисхождением христианским…»

Чуть не завыл я похуже мандуррии всякой. Всюду клин! Расскажешь – сам в злодеи попадешь (а как иначе? Откуда мне про Гарсию известно?), смолчишь – невинных всеконечно погубишь.

Покосился я на дыру, вздохнул, головой покачал.

Ой, не спеши, Начо!

А не для того ли и придумано все? И селда пустая, и дырка в полу? Ведь рассказывал я падре Хуану Фонсеке про их сиятельств! Не все, конечно, но ведь не один я у него такой – говорливый. Дознался сеньор архидьякон про маркиза – да и решил меня, предателя, к делу пристегнуть.

А может, и не он вовсе? Ведь дон Фонсека Трибуналу не хозяин. Иной тут кто-то распорядился, поважнее да посмекалистей…

А если и не так все это? Выручу я Хосе-сапожника? Ведь не сказал он, что невиновен. Что Гарсия выдал – сказал, а что ребенка этого, Мартиньеса, не резал – не говорил ведь!

…А если меня приплетут, то не одного ведь. И Рохаса, толстячка нашего, не обойдут (ведь кого мы с ним спасать задумали?), и даже Дона Саладо, рыцаря моего калечного!

Или это я все от страха? Может, жизнь Хосе-сапожника от одного моего слова зависит? И его самого, и братьев, и отца?

Прислушался я – тихо. А все одно – вроде как хохочет кто-то.

Крест творю – не помогает,Еще пуще хохот слышен.«Pater noster» с губ не сходит,Словно ниткой рот зашили.От души смеется Дьявол —Что ни делай, все погибнешь,Олой станешь, Всесожженьем,Дымом в небо воскуришься!Да не сам – со всеми вместе.Или думал, глупый Начо,Что другим подносят чашу,Что других зазря погубят?Что Малахи НаказаньяБез тебя нажрутся вволю?Промолчи – одни погибнут,Расскажи – сгорят другие.Потому-то и хохочет,Веселится Сатана!

ХОРНАДА XXXIII. О том, как довелось мне насвистывать некую старую песню

Вначале даже заснуть боялся. То есть, наверно, и заснул уже, а все казалось – не сплю. Не сплю, потому как – страшно. Будто придет ко мне во сне Тот, Который…