Ола

Подумал – и язык прикусил на всякий случай. Ну и мыслишки у тебя, Начо!

– Так ваш замок тоже ничего, сеньорита… То есть, Инесса, – ляпнул я. – Крепкий такой замок! И горы красивые, значит.

Не ответила. Дернулось лицо – словно ударил ее кто.

– Этот замок… Его называли Замком Королевской Измены. Вы слыхали, Игнасио?

– Да откуда мне слыхать-то? – развел я руками. – И какому такому королю тут изменили?

– Не королю, – тихо-тихо ответила она. – Значит, и это уже забылось… Тогда Кастилией правил король Альфонсо.

– Слышал! – обрадовался я. – Который Севилью вернул? [34]

– Да… – еще тише ответила она. – Но это случилось раньше, тогда в Севилье были еще мавры… Есть один романсьеро, очень старый…

Встала, плечиками дернула, словно морозом ее пробрало, отвернулась.

– Если хотите… Я могу спеть.

– Еще бы! – обрадовался я. – Хочу, понятно!

А что? Люблю, когда девицы поют. И когда танцуют – тоже люблю. А вот когда грустят – это лишнее. А Инесса как раз загрустила чего-то, так пусть развеселится чуток. И я послушаю.

Подала голос струна – негромко так, чисто. Затем другая, третья…

– Редко я играю, – наконец-то улыбнулась она, – а пою еще реже. Но…

И тут – словно стерло улыбку. Сжались губы, блеснули глаза.

– Слушайте!

Чуток помолчала, глаза на миг прикрыла. Легли пальцы на деку…

Разошлась молва в народе,По Кастилии свободной,По Леону и Наварре,Будто зол король Альфонсо,Спать не может он от гнева,Ходит тяжкими шагамиПо дворцовым он покоям,Кулаки сжимая с хрустом.И не мавров проклинает,Не безбожных сарацинов.Зол король на дона Хорхе,Повелителя Анкоры.Славен Хорхе Новерадо,Всей Кастилии известен,Не пускает Хорхе мавров,Что гнездо в Севилье свили,Через горы Сьерра-Мадре.Каждый день стоит на страже,Все наскоки отбивая.Всем богат дон Новерадо,Но иных богатств дорожеДочь, прекрасная Инесса.И слушок в народе ходит,Будто сам король АльфонсоКликал юную девицуВ свой дворец в Вальядолиде,Ибо в ссоре был великойС королевой, доньей Кларой.Только гордая Инесса,Честь свою оберегая,Отказала королю.А в Севилье мавританскойНа брегах ГвадалквивираВ своем замке Алькасаре,Что из золота построен,Абенгальб, эмир севильский,Тоже с горя спать не может.Вновь разбиты его мавры,Снова Хорхе НоверадоНе пустил их в Сьерра-Мадре,Разгромил у стен Анкоры!Абенгальб письмо читает,И лицо его светлеет,Ибо пишет АбенгальбуВраг его, король Альфонсо:«Есть на чем нам помириться!Потому пошлю приказ я,Чтоб открыл тебе воротаГордый Хорхе Новерадо.Смерть его – тебе награда,Мне же – дочь его Инесса.И на том с тобой поладим!»И восславил МагомедаАбенгальб, эмир севильский,И велел седлать коней.В темноте не спит Анкора.На высокой черной башнеСам дон Хорхе НоверадоВместе с дочерью Инессой.Слышат – в трубы затрубили,И несет гонец известье,Что король приказ прислал им:Открывать скорей воротаИ впустить в Анкору войско,Чтобы вместе биться с мавром.Говорит отцу Инесса:«Это – черная измена!Мавританский слышу говор,В темноте тюрбаны вижу!»Отвечает ей дон Хорхе:«Не бывало и не будет,Чтобы я, дон Новерадо,Вдруг ослушался приказа.Если ж это все измена,Пусть Господь меня рассудитС королем моим Альфонсо!»И ответила Инесса,Поднимая вверх распятье:«Слышит нас Святая Дева!Пусть же мне она поможет.Если враг ворвется в замок,Даст мне силы в миг последнийВниз шагнуть вот с этой башни!»А отец ее, дон Хорхе,Тоже руку к небу поднял:«Даже если я погибну,Пусть навеки здесь останусь,Чтоб стеречь мне эти горыОт проклятых сарацинов!И пускай сгорит Анкора,В черный пепел обратится,Даже мертвый, не позволю,Чтобы мавр пришел в Кастилью!»Обнял дочь дон НоверадоИ спустился вниз к воротам.

Замолчала, положила лютню обратно, пальцы сцепила…

Ну, вот! А я думал, веселее станет! Хотя какие могут быть песни в этаком замке?

Хотел спросить я, что дальше случилось (вечно эти романсьеро на самом интересном месте обрываются!), но не спросил. И так понятно. Об ином узнать захотелось.