Ола

Не уйдешь! Слыхал я, находились смельчаки, что по отмели на плоскодонках от стражи уходили. Так ведь на каравелле не прорвешься, да и не подойдешь даже. Ждут!

Поглядел я на рыцаря моего – усмехнулся Дон Саладо:

– Ничего, Начо! Разве не сильнее всего в мире доблесть рыцарская да вера наша христианская?

Не стал я отвечать – на галеру, ту, что на проходе самом стоит, взглянул. Ох, и чудище! Весел по три десятка на каждом борту, мачты в небо упираются, бомбарды рыла свои гадкие на нас уставили…

– Та-а! Вижу! – бодро откликнулся шкипер. – Это не есть гууде. Это есть королевский галер «Санта-Клара»…

Санта-Клара!

Закрыл я глаза. Судьба, Начо! Сказано ведь – от святой Клары смерть мне приключится. И сон был – с кораблем под флагом кастильским. От Супремы ушел, от Эрмандады ушел – а от этого не уйти.

Поздно.

И нечего глаза закрывать!

Грохнула бомбарда, окутался густым дымом черный борт, заплескались над мачтами флажки цветные.

– Нет-нет! – воскликнул ван дер Грааф. – Мы не будем есть стоять на место, мы будем идти вперьед! Та-а!

– Вперед! – крикнул Дон Саладо, кинжал-страдиот из-за пояса выхватывая. – Вперед!

Ударил ветер в паруса, зашумел, стяг с именем Иисусовым развернул.

– Все будет хорошо, Игнасио, – тихо-тихо проговорила Инесса.

…Не своим голосом словно – Ее голосом, Той, что меня не оставить обещала. Или снова чудится мне?

Улыбнулся я, на лобастую поглядел. Ничего, Начо, ничего, Белый Идальго! И хуже умирают!

А черная галера все ближе, ветер флаг королевский колышет, а у борта шлемы блещут, острия пик сверкают. Да только не понадобятся им пики. Вон, бомбарды наводят, фитилями дымят…

Посмотрел я Смерти прямо в рожу, в черные жерла-глаза…

…И словно иные глаза увидел. Глядела мне в лицо Тень Ночная – фра Томазо Торквемада кривил белые губы.

Не уйдешь, Гевара!