Сжала рука Инессы мои пальцы – и словно отпустило что-то.
– Грешен я, Господи, – прошептал. – Прости, если сможешь…
И ударили бомбарды – прямо в лицо, прямо в глаза!
– Отчего же так море далеко, Дон Саладо?
– Оттого, что летим мы, Начо. Ибо сброшен груз, свободны мы отныне от грехов, и пустил Господь нас в небо Свое!
– Но ведь мы живы?
Улыбается рыцарь, улыбается Инесса, смеется ван дер Грааф, старый волк морской, весело скалятся матросы. Конечно, живы, а как же иначе?
Потер я лицо, за волосы свои белые дернул. Никак и вправду – жив?
Поглядел я на Инессу – усмехнулась мне лобастая. Вперед посмотрел…
– А что там вдали, сеньоры? Никак земля? Переглянулись идальго со шкипером, переглянулись, кивнули.
– Это она, Терра Граале, Начо! – молвил Алонсо Торибио-и-Ампуэро-и-Кихада. – Земля Чаши Святой. Взгляни внимательнее, увидишь!
Протер я глаза, всмотрелся…
…И она была прекрасна!
ИСТОЧНИКИ, ИНТЕРВЬЮ, ОТКЛИКИ
Х.А.Льоренте ИСТОРИЯ ИСПАНСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ (фрагменты)
Книга Льоренте давно уже считается классикой – и одновременно важнейшим источником по истории испанской инквизиции. Она ценна тем, что автор не только современник, но и участник событий. Вначале – деятельный сотрудник Супремы, а позже – приговоренный к тюремному заключению инквизиционным трибуналом, он после освобождения сумел собрать уникальный исторический материал и издать его в короткий период относительной свободы, наступивший в ходе Испанской революции. Печальный парадокс истории в том, что Льоренте был уверен: инквизиция – это уже прошлое. Но восстановленная в начале 1820-х годов Супрема продолжала сжигать еретиков и после смерти автора. Последний костер погас только в 1826 году.
Глава V. УЧРЕЖДЕНИЕ ТЕПЕРЕШНЕЙ ИНКВИЗИЦИИ В ИСПАНИИ
I. В главе III мы видели, каково было положение инквизиции в королевстве Арагонском, когда эта страна была соединена с Кастилией через брак Фердинанда с Изабеллой, по смерти Энрико IV. Трибунал инквизиции был тогда введен в эту монархию, подвергшись предварительно реформе посредством статутов и регламентов столь суровых, что арагонцы сильно воспротивились новому ярму, которое хотели на них наложить, хотя они давно привыкли переносить старое иго.