И-чу оттаскивали собачьи трупы, чтобы расчистить дорогу в сарай. Поганая работенка.
— Интересно, кто все это устроил? — спросил я.
— Ты думаешь, узел не мог возникнуть сам собой? — поднял на меня глаза отец.
— А кто меня учил, что всегда надо предполагать наихудший вариант?
— Хм.
Время от времени радист передавал отцу сообщения из штаба. На подходах к оцепленному району полицейские кордоны десятками задерживали сомнамбул. Всего около двухсот несчастных устремились сюда с разных концов города. Они вяло сопротивлялись городовым, солдатам и добровольцам, позволяли усадить себя в летучку и отвезти в городскую психиатрическую больницу. Там-то их приведут в чувство. «Дурочистом» скорее всего — грубым, но надежным средством, снимающим порчу и сглаз.
Наконец путь был свободен. Перешагивая лужи крови, отец вошел в сарай и стал раскладывать вокруг облака белые пирамидки размером с каравай хлеба, с торчащими из вершин стержнями, которые концентрируют логическое поле. Ему помогал Кирилл Корин. Меня отец не допустил внутрь, и теперь я стоял у забора рядом с дверью сарая.
Генератор поля, заключенный в специальный защитный кокон, лежал на заднем сиденье «пээра» под усиленной охраной. И-чу называют его «Алтарь». Согласно легенде, реакция внутри этого идеально круглого золотого шара была инициирована самим Аристотелем. Зарядить его с нуля можно лишь одновременным усилием двенадцати Великих Логиков. А вот подзарядка происходит регулярно — раз в полгода. Когда мой отец отдает «Алтарю» свою логическую энергию, он валится с ног и неделю не встает с постели.
Внезапно один из пятерых автоматчиков, что прикрывали теперь вход в сарай, бросил на землю «петров» и кинулся внутрь.
— Вася! — закричал кто-то из парней. — Стой, дурак!
Боец налетел на стоящего к нему спиной Корина и толкнул его на один из концентраторов логической энергии.
— Стой!!! — закричал отец.
Кирилл, падая, напоролся грудью на стержень, торчащий из пирамидки. Отец успел подставить бегущему ногу. Боец упал. Отец навалился на него, прижав к земле. И-чу резко мотнул головой, ударив отца затылком по носу, и сумел освободиться. Сила у него сейчас была нечеловеческая. Вскочив на ноги, боец оттолкнулся от пола и нырнул в голубое облако.
Четверо автоматчиков стояли за порогом и как завороженные смотрели на происходящее, даже не пытаясь остановить своего товарища. Остальные парни из отцовской команды были слишком далеко, чтобы помочь отцу. А я растерялся — очень уж мало походила на тренировку настоящая жизнь. Никогда не думал, что придется поднять оружие на своего.
Превращение началось. Поднявшись, отец выхватил свой знаменитый маузер. Он грохнет новорожденного пса у всех на глазах.
Второй автоматчик нагнулся, аккуратно положил свой «петров» на землю и тоже пошел к облаку. Отец не видел его и не слышал, а потому обернулся, когда тот был всего в двух шагах. Боец ткнул отца пальцем в шоковую точку на шее, и знаменитый Истребитель Чудовищ Федор Иванович Пришвин кулем повалился на пол. Сейчас и-чу шагнет в голубое облако… А до рождения первого пса оставались считанные секунды.
И тут словно пелена упала с моих глаз: я сообразил, что нахожусь ближе всех к облаку, и понял, что постыдно струсил. Ощутив, что снова владею своим телом, я оттолкнулся от забора и перепрыгнул через отца. Схватил, недолго думая, один из логических атрибутов — пирамидку, бросился к бойцу, готовому шагнуть в облако, и шанда-рахнул ему по башке. И-чу охнул, качнулся, я едва успел подхватить его. Еще мгновение — и он рухнул бы туда, куда стремился.
Из голубого облака высунулась морда новорожденной собаки. А у меня — пустые руки. Проклятие! Разозлившись на себя, я отшвырнул оглушенного и-чу и кинулся навстречу псу. Мы столкнулись в воздухе. Сжатая в кулак правая рука вошла в его разинутую пасть, протолкнулась в гортань.
Мы рухнули на пол и покатились. Задыхаясь, псина рвала когтями мою куртку и брюки, полосовала кожу на груди и бедрах. Я бил ее свободной рукой — резкими, короткими ударами. Казалось, схватка никогда не кончится и собака не оставит на мне живого места… Наконец пес захрипел, у него пошли судороги.
Я навалился на собаку и продолжал молотить, молотить уже бездыханное тело, пока ребята не схватили меня за плечи. Потом они осторожно высвободили мою руку. Бывало и хуже.
ebooksa