Дезертир

Я вздохнул – лгать не хотелось.

– Хорошо, Юлия, слушайте. Сейчас я поеду к одному очень большому якобинцу и попытаюсь обменять голову на голову. Мне могут не поверить, могут даже арестовать. Но я сделаю, что смогу…

– Голову на голову? – вскинулась она. – Что вы такое говорите? Чью голову?

– Еще не знаю, – я заставил себя усмехнуться. – Может, мне просто удастся их обмануть. Как паршивому купцу на большой ярмарке…

Молчаливый лакей в богатой ливрее по-хозяйски оглядел стол, смахнул салфеткой невидимые пылинки и бесшумно удалился.

– Начнем с бисквитов, – гражданин Вадье заговорщически усмехнулся. – Контрабандные – и совсем свежие. Бисквиты предпочтительно макать в вино. Любите подогретое вино?

На этот раз на председателе Комитета общественной безопасности не было парика, и короткие седые волосы делали его еще более похожим на Вольтера. Не знаю, любил ли Вольтер вино и испанские бисквиты. Но, во всяком случае, и дом его, и стол были куда поскромнее. Гражданин Вадье явно питал склонность и к старому серебру, и хрусталю, и к китайскому фарфору. Граждане якобинцы не переставали удивлять.

– Очень хорошо, что зашли, гражданин Шалье! – Тонкая рука подняла крышку одного из блюд, ноздри жадно втянули воздух. – Отменно, отменно! Жан сегодня постарался. Очень скучно завтракать одному…

Завтракать я совсем не собирался, но с порога был схвачен и усажен за стол. Спорить не хотелось. Повод еще найдется.

– Итак, начнем! Предлагаю куропатку, а потом… Смелее, смелее, гражданин Шалье! Кстати, вы деньги получили?

– Какие? – удивился я, присматриваясь к куропатке. Да, неизвестный мне Жан, не иначе – повар гражданина председателя, свое дело знал.

– То есть? – Седые брови удивленно дрогнули. – Ваши деньги! Ну, я устрою этому Амару! Сначала прошляпил ваш арест, теперь и это…

– Фонд «Вальми»? – не удержался я. Получать иудино серебро – нет, хуже, каиново золото – не тянуло, но будет странно, если национальный агент откажется от денег. К тому же они действительно могут пригодиться.

– «Вальми»? – Серебряная вилка, нацеленная на несчастную куропатку, дрогнула. – Вы шутите?

На всякий случай я улыбнулся и отхлебнул вина. Оно действительно оказалось подогретым, причем с корицей и чем-то незнакомым, пряным.

– Если вам потребуются деньги из секретного фонда, то задержек не будет, поверьте! Но… Давайте не будем пока о делах! За завтраком положено сплетничать – легко, ненавязчиво… Чем вы меня потешите?

В эту минуту он и в самом деле напоминал скучающего барина. Этакий Пококуранте из романа господина Вольтера.[47]

– Вчера Жак Ножан чуть не разнес весь Конвент, – самым светским тоном сообщил я. – Гражданин Сиейес спрятался за портьерой, а гражданин председатель к концу начал заикаться.

– Отменно, отменно, – повторил Вадье и причмокнул. – А хорошо он сказал, а? Насчет бакалейной лавочки? Впрочем, белый флаг они не поднимут, а это главное. Помните наш первый разговор? Руаньяк все же ошибся… Ну, а моя сплетня тоже хороша. Вчера запретили один спектакль – «Празднество Разума», сочинения гражданина Сильвана Марешаля. И знаете за что?

– Скрытый роялизм, – предположил я. – Фейанство, бриссотизм…