Дезертир

– Увы, я скептик. Машины Уатта… Не знаю, не знаю. Впрочем, мы это обсудим с вами за обедом. Надеюсь, вы не забыли об индейке?

Он порылся в монблане бумаг, заваливших стол, достал небольшую серую папку.

– Вот бланки. По всей форме, с номерами. С подписями хуже. Должны расписаться Шометт, Робеспьер и я. За мной задержки не будет…

– Вы не поняли, господин Вадье, – перебил я как можно мягче. – Мне нужны четыре бланка. Со всеми подписями. Со всеми! Понимаете?

Великий Инквизитор вздохнул, словно мольеровский Гарпагон, и протянул мне несколько листков со знакомым грифом «Единая, Неделимая».

– Здесь подписи Шометта и моя. Гражданин Робеспьер не подписывает пустые бланки. Можете, конечно, попытаться…

Спорить я не стал. Похоже, Вольтер говорил правду. Ну что ж, значит, для меня еще осталась работа…

– Удостоверение сдайте. – На губах Великого Инквизитора сияла самая очаровательная улыбка. – А то, знаете, неудобно как-то. Да и не выпустят вас отсюда…

Я достал страшный документ и положил на стол.

– Чудесно, чудесно… Кстати, мой коллега Шовелен очень беспокоится о здоровье национального агента Шалье…

– Пусть не беспокоится, – уверенно заявил я. – Этому мерзавцу здоровье уже ни к чему.

– Которому? – хмыкнул Амару, и мы дружно рассмеялись. Да, приятная собралась компания! Душевные люди граждане инквизиторы!

…Я не помнил, что именно случилось с Шалье. Но тот, кто иногда подсказывал мне, был уверен – предатель мертв. И убил его я – маркиз де Руаньяк. В тот яркий солнечный день, когда толпа собиралась на площадь и палачи уже пробовали на беззащитных овцах собранную с вечера гильотину…

– Думаю, горевать вы не будете, – добавил я, когда мы отсмеялись. – Шалье был двойным агентом. Похоже, деньги он получал не только в вашем Комитете.

Об этом я начал догадываться еще в дороге, когда изучил удостоверение. Лишняя, агенту его ранга не полагающаяся подпись, конечно, могла быть случайностью. Но появление Бархатной Маски поставило все на свои места.

– И еще одна мелочь, – заметил я самым наглым тоном. – По поводу денег. Мне их, кажется, обещали. Во всяком случае, жалованье национального агента я отработал честно.

Вадье кивнул чернявому, и тот протянул мне тяжелый сверток. Я взял каиново золото не колеблясь. Мне оно ни к чему, но если Юлию удастся выручить…

– Не забудьте про индейку, – услыхал я уже в дверях. – Приятно, знаете, побеседовать с умным человеком…

Я шел по улице – широкой красивой улице Сент-Оноре. Шел страшной дорогой, не имевшей конца. Консьержери, Сент-Оноре, площадь Революции, Вечность… В этот час улица уже опустела – сестры и братья мадам Вязальщицы разошлись по домам, обсуждая очередную «связку». Город Смерти, самое место для такого, как я. Я тоже не жалел пота на ее кровавой ниве. Маркиз де Руаньяк не щадил врагов. «Белые» убивали «синих», «синие» убивали «белых» – страшное колесо катилось дальше. До тех пор, пока в яркий солнечный день я не понял, что надо уйти…

Привратник приоткрыл дверь, но пускать меня не собирался. В этом доме не любили посторонних. Впрочем, маркиз де Руаньяк не был тут посторонним. Дом Дюпле – адрес, стоявший последним в моем списке. Я не стал ждать, пока плечистый парень достанет пистолет, оттягивавший карман ливреи, и попросил позвать гражданку Элизабет Дюпле.