— А во всем, выходит, культура виновата? — бледно улыбнулся поэт.
— Да!!!
Тут уж и я улыбнулась, на миг все свои мысли из головы выбросив. Ну да, конечно! Пришел конный декурион в гости о культуре спорить. Бедняга Гай! А если бы я ему про Эномая рассказала?
— Греки — пример. Согласен. Да! Развели культуру. Много. Излишне. Воевать не научились. Нет! Взяты в плен в качестве добычи римского народа. Да! Лекаришки и учителишки. Воевать не хотели. Не умели. Нет. Результат!
— Александр Македонский тоже воевать не хотел и не умел? — вновь не выдержал Гай, поглядев весьма и весьма выразительно. Не на декуриона — на меня. Ох ребята, ребята!
— Александр Македонский? Знаю. Да! Центурион рассказывал, — охотно согласился Феликс, тоже косясь в мою сторону. — Не грек. Македония — страна, расположенная в горной местности севернее Греции. Плохие дороги. Конница действует лишь небольшими отрядами. Да! Александр — не грек. Нет. Гречишек разбил. Вдребезги! Да. Покорил. Не пример. Нет!
А я вновь про дела свои думать стала. И вообще, и про Юлию Либертину. Гладиаторов соломенная вдова не привечает — и иных мужчин тоже не очень. А в Бани Префек-товы с целой свитой пожаловала из рабынь молоденьких. В кольцах все, в браслетах...
Мне бы и не ходить к ней, обойдусь, без нее справлюсь, но уж очень хотелось испытание себе устроить. Кто знает, в каких гостях еще бывать придется?
— И ты считаешь, Феликс, что греческая культура ослабила Рим? Да без нее мы были бы до сих пор... Как ты сказал? Вооруженными зверями? А зачем тогда власть, сила, завоевания?
— Сила — ради силы. Власть — ради власти. Завоевания — ради завоеваний. Да. Чтобы выжить. Чтобы не быть чужими рабами. Да!
Хотела я спорщикам напомнить, что оба они римляне весьма сомнительные. Вольноотпущенник и оск — хороши патриоты Республики! Не стала. Говорят, такие, из «новых людей», самые патриоты и есть. И не в Республике вовсе дело, встретились два петуха, распушили гребни.
...Если они — петухи, то я, значит, курица? Нет, не годится. На быков и волков не тянут, стать не та, баранами не назовешь — обидно.
— Развал народа. Да! Население Италии небоеспособно. Несколько миллионов взрослых. Дармоеды. Да! Война. Три войны. Набрали восемь легионов. С трудом. Контингент слабый. Да. В случае новой опасности формирование затруднено. Нет. Почти невозможно. Да!
Тут я уши навострила. Не зря мне еще в первую нашу с декурионом встречу волк в капкане представился. Три войны Рим ведет, да еще киликийцы, будь они прокляты, на море. Восемь легионов набрали, а больше и набирать некого? Так сколько лап у волка?
— Воевать разучились. Нет! Не научились. Строй на строй можем. Один на один — трудно. Гладиаторы лучше легионеров. Позор! Разгром! Да. Римские матроны ходят к гладиаторам!..
— Хватит, а? — взмолилась я. — Лучше давайте погуляем. День хороший, хозяйка... занята. Только про войну говорить не будем, ладно?
Ну уж не будем! Феликса так просто не остановить. Только зачем конному декуриону знать, что это мне ой как интересно?
— Ты говоришь, Учитель, «гордыня», — спросила я Его как-то. — Что это? Гордость, но... неправильная?
Кивнул, задумался.
— Неправильная гордость? Неплохо сказано, моя обезьянка! Гордыня не просто завышенная самооценка, это — принципиально неправильная самооценка. Воображаешь себя не сильнее, не умнее, чем есть, — а кем-то вообще другим.
ebooksa