Карта ехидно хмыкнул:
— А как насчет чего-нибудь горяченького?
— Наверное, я… не против виски.
— Понятно. Эй, Лем! — крикнул старик. — Подай нам бутылку крепкого, быстро, а то щас возьмусь за тебя!
Мне дали две грязные треснутые рюмки и покрытую паутиной бутылку дешевого бурбона.
— Располагайтесь, будьте как дома, — пригласил Карта. — Если где-нибудь увидите мою старуху, не очень слушайте ее. Она может такое наговорить вам! — Видимо, вспомнив что-то сметное, он занудно, монотонно захихикал. — Она ведет дневник. Я ее отговаривал, убеждал, что это не очень-то осмотрительно, но все бесполезно, Рути уперлась на своем.
Мы перешли в гостиную, уселись перед камином и принялись пить бурбон. Рюмки были настолько грязные, что мы решили пить из горлышка. Я обратился к Розамунде:
— Что же, придется пить так. Помнишь, как-то сидели в парке с бутылкой…
Розамунда кивнула мне и нежно улыбнулась.
— Мы были тогда так молоды, Чарли. Как давно это было!
— А сейчас у нас второй медовый месяц. Я люблю тебя, дорогая, — спокойно сказал я. — Помни всегда, что я тебя люблю. И не принимай близко к сердцу, если я иногда выпендриваюсь. — Я протянул ей бутылку. — А ты знаешь, вполне терпимо.
Летучая мышь билась снаружи об оконную раму.
Гроза бушевала вовсю. Раскаты грома и частые вспышки молний не прекращались. Виски согрело меня. Я предложил Розамунде:
— Пошли искать скелет. Кто первый найдет, тот и выиграет.
Розамунда с недоверием посмотрела на меня.
— Ты обратил внимание на труп, висевший в кладовой на крюке?
— Что ты выдумала. Это был говяжий бок, — небрежно бросил я. — Хватит, пошли. Прихвати бутылку, а я возьму лампу. И не забудь о всяких ловушках, провалах, потайных дверях и скрюченных когтистых лапах.
— А хеншейвских Вампиров ты забыл?
— Опасайся ловушек, — повторил я. По расшатанной, скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж. На некоторых дверях были железные решетки. Двери не были заперты. Когда-то здесь действительно был сумасшедший дом.
— Даже не верится, — удивленно воскликнула Розамунда, отпивая из бутылки, — что здесь когда-то держали душевнобольных.