— Ты пишешь на мне мое имя? — спросила она.
— Нет, — ответил он и коснулся губами кончика ее носа, — я пишу о том, как люблю тебя, о том, какая ты хорошая, о том, как ты умеешь сдерживать свои обещания, и еще о том… — повторил он и осекся.
— Почему ты замолчал, принц? Ты, верно, думаешь, что я еще не подросла для того, чтобы мы могли любить друг друга, как взрослые, да?
Даниель рассмеялся. Именно в этой детской фразе заключалось то единственное желание Даниеля, которое он еле сдерживал.
— Да, милая, я думаю, грежу днем и ночью только о том, как бы завладеть твоим соблазнительным, как спелое яблочко, телом.
Ее, казалось, не удивила эта прямая и откровенная речь. Она, наоборот, разожгла в Эве любопытство и страх одновременно.
Она стала неумело и неуверенно целовать его, но не с той детской непосредственностью, которая в конце концов ничего не обещала Даниелю. Эва пыталась доказать, что она выросла и может доставить удовольствие любимому человеку. Он сначала безучастно наблюдал за действиями Эвы, но потом выдержать уже было невозможно. Именно ее неопытность и искренний порыв окончательно сломили железную стойкость Даниеля.
Они любили друг друга на влажной земле, под ветвями и кронами старых исполинов, на заходе солнца под мелодичное кукование лесной кукушки и стрекотание цикад.
Этот вечер изменил саму Эву, но следующая ночь изменила ее жизнь.
Глава 30
На корабле готовились к прибытию в Хернесанд. В порту города несколько представителей двора ждали гостей с нарастающим волнением и нетерпением. Всем хотелось быстрее попасть во дворец и, согревшись хорошим вином, отдаться во власть праздника.
Матросы на «Святом Петре» приводили себя в порядок после тщательной уборки на корабле.
Берега Швеции показались уже давно, и вот на горизонте вырисовались очертания Хернесанда. Шпили древних замков и высокие мачты кораблей первыми прорезали туман, окутавший берег города.
Еще через два часа «Святой Петр» удачно причалил к берегу. Русских тепло встретили власти города и подданные Фридрихка и тут же в каретах повезли в родовое имение герцога.
Аксель с командой задержались на берегу. В знак уважения и почета Фридрих пригласил и их, прислав за ними карету немного позже.
Никита с герцогом на короткое время уединились в его кабинете и, решив все дела, вышли к собравшимся к тому времени людям. Герцог представил Преонского, Брянцева и всю команду Акселя как своих лучших друзей и наградил Акселя за самоотверженный труд и смелость во время натиска бури в море, благодаря чему остались живы посланники российского императора.
Праздник был в самом разгаре, когда Аксель предупредил Никиту, что должен отправляться с командой в Эрншельдсвик.
Никите не удалось уговорить друга остаться еще на некоторое время. Дела Акселя требовали его непосредственного участия.
Фридрих подозвал к себе Даниеля.
— Ден, у меня к тебе личная просьба, — взволнованно проговорил герцог, — через несколько дней посланники русского императора отплывают, а мне срочно нужно передать через них некоторые бумаги. Сам я не поеду с ними.