И вот наступил вечер седьмого июня.
Перед ужином Сэйбэй, по обыкновению, принял ванну. Когда он выходил из банного домика, было еще довольно светло, но в доме уже зажгли огни. Шагая по двору, он услышал у ворот чьи-то голоса. Под молодым кленом виднелся оседланный конь.
«Новый постоялец», — подумал Сэйбэй. Войдя в дом, он увидел и самого постояльца: тот как раз спускался со второго этажа. Это был рослый самурай; он только что переоделся в домашний халат-юката и шел с полотенцем в руках. Коридор был узкий, Сэйбэй склонился в глубоком поклоне и уступил самураю дорогу.
Незнакомец окинул Сэйбэя взглядом и прошел мимо.
За ним проследовал старик, — должно быть, слуга. Оба направились к банному домику. Белые юката постепенно растворялись в темном пространстве двора.
Сэйбэй обернулся в сторону конторки:
— Я вижу, у вас гость?
Хозяин поднял голову:
— Что? Да-да, гость… А вы знаете, сударь, какое у нас сегодня будет редкостное угощение?
— Какое же?
— Утки, вот какое! — Хозяин с гордостью сделал вид, будто целится из ружья. — И превосходные притом!
— Ну-ну. — Сэйбэй не одобрял кровожадного промысла хозяина. — Где же это вы их?
— Да в горах. На самой, можно сказать, вершине. И откуда только…
Беседу прервал внезапный крик. Оба поглядели в окно. В горной местности смеркается быстро, и на дворе было уже совсем темно. Слегка трепетала на ветру бамбуковая роща.
Крик явно донесся из банного домика, куда только что прошли самурай со слугой.
Хозяин и Сэйбэй переглянулись.
И тут раздался голос старого слуги:
— Сюда! Скорее!
— Что случилось? — Хозяин вскочил и выбежал из дома.
— Не иначе как обвариться изволили, — промолвила служанка, разводившая огонь под котлом.