В конце концов двое его спутников со слезами на глазах вынуждены были оставить его и пуститься в обратный путь. От них-то я и услышал рассказ о том, что случилось с монахом.
Было это в годы Канъэй.
В земле Симцукэ, в трех тё[49] от Насуно Юдзава есть «кипящая котловина».
Некий Кёдэн из Насу собирался пойти в горы за хворостом, но завтрак запаздывал, и он боялся, что отстанет от своих спутников. Разозлившись на мать, он пнул ее так сильно, что она упала.
Проходя мимо котловины, он — неожиданно для всех — свалился в нее. Подоспевшие спутники схватили его за голову, пытались удержать, но тщетно — он весь ушел в котловину.
И теперь еще то место называют «Преисподняя Кёдэна». Если там произнести имя Кёдэна, котловина тотчас забурлит.
Литейщик Итихёэ из деревни Усикубо края Санею похитил колокол синтоистского храма, что стоит на горе Исимаки.
В начале годов Канъэй он совершал паломничество к божественной горе Хакусан.[50] На восьмом ярусе горы он вдруг остановился, застыв как каменное изваяние, а вокруг него взвились языки пламени. «Видимо, он умер, — сказали другие паломники. — Теперь это место осквернено». И они поспешили вверх.
На обратном пути они увидели застывшее тело Итихёэ точно таким же, каким его оставили, с бушующими вокруг него языками, огня. В страхе перед свершившимся они торопливо спустились с горы.
На следующий год на горе Хакусан побывал некий пилигрим из восточной части земли Микава. Все было точно так же, как в прошлом году. Однако на обратном пути он увидел, что тело Итихёэ исчезло.
На том месте, где он некогда стоял застывший как изваяние, теперь валит дым. С краю высится скала высотой в пять-шесть сяку. Она так горячо накалена, что к ней невозможно прикоснуться.
Обо всем этом, уверяя в правдивости своего рассказа, поведал страж дзэнского храма по имени Нода-но Иан.
В деревне Сэки, что лежит на востоке земли Микава, поблизости от Ёсида, был староста по имени Ядзиэмон. Жена его умерла девятнадцати лет, при тяжелых родах. После смерти она сделалась призраком, стала блуждать вокруг дома. Пришлось родственникам обратиться в дзэнский храм Мёгондзи, и преподобный Гюсэцу, совершив заупокойную службу, укротил ее дух.
В уезде Убарада земли Кавати жил некто Кохёэ. Мать его была на редкость простодушная женщина, и злая невестка, надевая маску черта, часто пугала ее.
Мать Кохеэ, случалось, предостерегала невестку: «За каждое наше дело, доброе или дурное, непременно следует воздаяние. Смотри, как бы тебя не постигла беда». Вскоре она покинула этот мир. А у молодой женщины родилась дочь с длинными, сунов в восемь клыками.[51] Она пыталась скрыть это от мужа, но в конце концов тайна обнаружилась.
Было это во второй год Сёхо,[52] а услышал я этот рассказ от Наэ Сакуэмона.
Есть в крае Осю, в Айдзу Мацудзава дзэнская обитель, храм Сёотакудзи.
Когда на могиле некоей умершей женщины ставили поминальную дощечку, настоятель этого храма неверно написал один знак, и старец Сюка вынужден был поправить его начертание. Возмущенные невежеством настоятеля, прихожане изгнали его. Новым настоятелем стал преподобный Сюка.
Однажды к нему явился призрак усопшей. «Я попала в преисподнюю, терплю поистине невероятные муки, — сказала она. — Вызволите меня отсюда!» — «Все начинается и кончается Озарением. И где же, по-твоему, находится преисподняя?» — «А ты взгляни на меня и поймешь». — «Я вижу: ты воплотила в себе сокровенную суть Будды». — «Нареки же меня!» — «Я нарекаю тебя монахиней Самадхи, порождением Изначальной Пустоты».[53]
Выслушав последние слова настоятеля, призрак исчез.
ebooksa