Все вокруг стали брызгать ей на лицо холодной водой, и тогда девушка очнулась, а хвори ее как не бывало. О том, что было с нею перед этим, она не помнила. Хамада выдал ее замуж за Хэйдзи, а по старшей дочери совершили заупокойную службу.
«Вот уж поистине чудесный, небывалый случай!» — говорили люди, слышавшие эту диковинную историю.
В ущелье чертей[65]
В уезде Оню провинции Вакаса есть селение Кумагава. Жил там человек по имени Хатия Маготаро. Был он богат и ни в чем не знал недостатка. Не болела у него душа ни об урожае, ни о том, как выгоднее вести торговлю, и посему проводил он время в чтении конфуцианских книг. Набравшись кое-каких познаний, он возомнил себя великим мудрецом и стал задирать нос не только перед людьми несведущими, но даже и перед теми, кто отнюдь не был чужд образованности. Всячески хулил он буддистскую веру, ни во что не ставил учение о карме и неразрывной связи Трех миров, не верил ни в ад, ни в рай, смеялся над понятиями земной юдоли и «Чистой земли»,[66] и уж конечно не признавал ни чертей, ни богов, ни духов.
— После смерти, — говаривал он, — душа человека возвращается в стихию Ян и Инь,[67] тело же становится прахом, вот и все, что от него остается. Какие там будды! Если кто-то сытно и сладко ест, расхаживает в шелковых одеждах и не знает, как еще ублажить жену и детишек, — это и есть будда. Если же человек не видит вдоволь даже простой пищи, если из одежды на нем одно кимоно из холстины и он вынужден продавать жену и детей, чтобы не помереть с голоду, — разве это не царство голодных духов? Или возьмите несчастного, который стоит у чужих ворот и выпрашивает подаяние. Ему выносят какие-то объедки, и он, не брезгуя, набрасывается на них. Спит он на голой земле, положив под голову камень, и даже в снег ему нечем прикрыть наготу. Это ли не царство скотов? А для того чтобы узнать, что такое ад, достаточно побывать в тюрьме — преступников там вяжут веревками, рубят им головы, пытают, дробят кости, сжигают живьем, распинают. Палачи и есть те самые бесы-мучители, о которых толкуют буддисты. Все это — наш мир, иного же не существует. Те, кто верит в загробный мир, хотя никто еще не видел его своими глазами, или в духов, которые не более чем вымысел, кто слушает россказни монахов и жриц, — попросту болваны.
Так разглагольствовал Маготаро. Когда же кто-либо принимался ему возражать, он сейчас же бросался переубеждать противника, засыпая его цитатами из «Четверокнижия» и «Шестикнижия»,[68] пытаясь сбить с толку своим красноречием, одним словом, был самоуверен и нагл до крайности. Кончилось тем, что люди дали ему прозвище «Маготаро-Дьявол» и, считая его сумасбродом, старались держаться от него подальше.
Однажды Маготаро пришлось по какой-то надобности отправиться в Цуругу. Он вышел из дома, когда солнце стояло уже высоко, и до селения Имадзу добрался уже в сумерках. Дело было как раз вскоре после смуты, охватившей Госю и Китаносё,[69] дороги обезлюдели, и найти себе ночлег в тех краях было непросто.
Вышел Маготаро к реке, глядит — берег усеян трупами, жалобно плещутся волны, а тут еще сгустилась ночная тьма, из-за гор надвинулись тучи, и нигде не видно было человеческого жилья.
Растерялся Маготаро, не знает, куда ему податься. Наконец приметил он у северного склона горы сосновую рощицу, зашел туда и прилег было отдохнуть под деревом, но тут вдруг послышалось зловещее уханье совы, вокруг замерцали призрачные огни, затрещали ветви под порывами пронзительного ветра.[70]
Не по себе стало Маготаро, оглянулся он по сторонам и увидел невдалеке от себя семерых, а может быть, и восьмерых мертвецов — они лежали головами кто к западу, кто к югу. Тем временем стал накрапывать дождь, блеснула молния и послышались раскаты грома.
Мертвецы разом поднялись на ноги и стали приближаться к Маготаро. В ужасе он забрался на дерево, а те, стоя внизу, злобно завопили:
— Нынешней ночью ты станешь нашей добычей!
Неожиданно дождь прекратился, небо расчистилось, и на нем ярко засияла осенняя луна.
Тут неведомо откуда примчался страшный бес-якша.[71] Тело у него было сине-зеленое, пасть огромная, на голове торчали рога, волосы дыбились клочьями. Стал он хватать мертвецов и, отрывая у них головы, руки и ноги, отправлять к себе в пасть, точно ломти дыни. Насытившись, он лег под деревом, на котором сидел Маготаро, и уснул. От храпа якши земля содрогалась.
«Если якша проснется, — подумал Маготаро, — мне несдобровать, он сбросит меня с дерева и сожрет. Надо удирать поскорее». Маготаро потихоньку слез с дерева и пустился наутек. Тем временем бес проснулся и бросился за ним вдогонку.
У подножия горы стоял старый заброшенный храм. Крыша его прохудилась, алтарь развалился, монахов не было и в помине. Посреди храма возвышалась огромная статуя Будды. Вбежал Маготаро в храм и, обращаясь к статуе, взмолился: «Помоги мне!»
В спине статуи было отверстие — Маготаро влез в него и затаил дыхание. Якша ворвался в храм, обшарил все углы, но, не сообразив, что жертва его схоронилась внутри статуи, помчался дальше.
Только успел Маготаро перевести дух, как статуя принялась приплясывать и напевать, похлопывая себя по животу: «Якша добычу свою упустил, а ко мне она сама явилась. Славное перепало мне нынче угощение!»
Радостно хихикая, статуя двинулась вон из храма, но, как на беду, споткнулась о камень и грянулась на землю. Руки и ноги у нее отвалились и рассыпались на мелкие кусочки.
Маготаро выбрался наружу и закричал:
ebooksa