— Вы и без меня знаете, — отрубил я. — Говорю же, хватит дурацких игр.
— Это не игра, — возразил Кардинал. — Теперь ты мой преемник, веришь или нет, и я тебя не вожу за нос. Не надо думать, что у меня есть ответы на все. Кое-чего я тоже не знаю. Так куда ты поехал?
— В Сонас, — рявкнул я. — В городок, где я жил еще Мартином Робинсоном…
Я рассказал ему про поездку. Про Ди, про мою предполагаемую смерть, про кладбище, про тело в гробу, про убийство. Все без утайки. Когда я закончил, Кардинал принялся задумчиво обсасывать по одному кончики пальцев.
— И какое ты видишь объяснение?
— Вы похитили меня из морга и подменили тело.
— Другие версии?
— Я клон. Призрак. Близнец. Зомби. Мне все приснилось — вы, этот город. Ладно, кончайте издеваться. Вы будете рассказывать или нет?
— А если я скажу, что никогда не слышал ни про Сонас, ни про Мартина Робинсона?
— Я пойму, что вы по-прежнему трахаете мне мозги.
— Тем не менее я не знаком с Мартином Робинсоном. Ты не он и никогда этим человеком не был. Именно его тело лежит в гробу, и все, что тебе поведала вдова, чистая правда. Ты ошибся в своих домыслах. Ты сейчас так же далек от истины, как и перед отъездом. Единственное, где ты к ней приблизился, это когда предположил, что все сон.
— Так я не Мартин Робинсон?
— Нет.
— Тогда кто я?
— Ты Капак Райми.
— А до этого? — прошипел я сквозь зубы.
Кардинал покачал головой:
— Не было «до этого». Ты не человек, мистер Райми. Я сам тебя создал. — И он откинулся в кресле, оставив меня сидеть с отвисшей челюстью.
— Все началось, когда я еще был уличным беспризорником. — Развернув кресло к окну, Кардинал сел ко мне вполоборота. Я видел, что он будет рассказывать, как сам считает нужным, поэтому решил расслабиться, не пороть горячку и слушать. — Город тогда был другим. Господствующей криминальной организации не существовало, только разрозненные банды-однодневки. В каждом районе своя — что хочу, то и ворочу. Они то и дело устраивали бессмысленные разборки и убивали направо и налево. Дикий, первобытный хаос.
— Я слышал прямо противоположное, — возразил я, вспомнив Натаниеля Мида.