– Ну уж… – усмехнулся садовник. – Все люди чего-нибудь боятся.
– Честно тебе говорю. Хочешь, – одна выйду в бурю в открытое море.
– И не испугаешься?
– Нет.
Лиз задорно тряхнула головой; длинная коса её упала с повозки и прочертила полоску в дорожной пыли. Она поправила волосы и засмеялась.
Они ехали долго. Лиз задумалась, глядя на тёмную дорогу. Их путь лежал мимо кладбища. Лиз и оглянуться не успела, как слева и справа от неё замелькали кресты…
Какой-то странный звук послышался в тишине, – тихие, шаркающие шаги, – но на дороге по-прежнему никого не было. Элизабет замерла и подняла палец, прислушиваясь.
– Слышишь, Роберт? Шаги… Вот опять. Кто-то идёт за нами следом.
– Тебе показалось, – сказал садовник. – Здесь никого нет. Откуда бы взяться людям?
Но Лиз оказалась права. Прошло ещё несколько минут, – и тёмная фигура выросла рядом с повозкой, заслонив от неё лунный свет. Теперь уже и Роберт ясно видел её. Худая, оборванная старуха, появившаяся неизвестно откуда, преградила им путь. Широкая чёрная одежда с капюшоном, наполовину скрывавшим её лицо, волочилась по земле, оставляя на дороге след. Она подняла костлявую руку, и, повинуюсь этому знаку, лошадь стала как вкопанная.
– Кто это?.. – вполголоса, почти шёпотом спросила Лиз.
– Откуда я знаю?.. Какая-то старая нищенка увязалась за нами.
– Что тебе нужно? – спросил садовник. – Ты хочешь, чтобы тебя отвезли в посёлок? Тогда садись, но только побыстрее.
Старуха молчала. Она пристально, не отрываясь, смотрела в лицо Элизабет.
– Элизабет… Подожди… Дай мне посмотреть на тебя…
Голос был старческий, глухой и дребезжащий, как надтреснутая пружина.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – с испугом спросила Лиз. Она не могла припомнить, встречала ли эту старую нищенку раньше.
– Мне не нужно в посёлок. Нет, нет… – тем же голосом продолжала она. – Я только хотела кое-что сказать… Куда ты едешь?
– Домой, – сказала Лиз, хотя ей не хотелось отвечать. Вопрос был явно неуместен. Сказал же Роберт, что они едут в посёлок…
– Я знала, что ты придёшь, – как ни в чём не бывало продолжала старуха. – Мне уже сказали… Мы все ждём тебя, уже давно…