Передо мной стоят двое. Один… Невозможно. Тот, кого я давно потерял. Во всех смыслах. И это не личина, отвечает мне голос в разуме, после первого же, легкого сканирования. А второй… Второй ухмыляется мне в лицо. Старый друг. Старый ученик. Старый враг. Давно потерянный.
Тот человек, который был мне дорог… И сейчас дорог — подсказывает спутанная мысль — сидит, уронив голову в ладони. Космы длинных волос опутывают лицо. Только тихий шепот:
— Привет, Ярт.
Ярт? Кто такой Ярт? Разве меня зовут — Ярт? Не знаю…
— Мы с тобой поговорим. Но вот сначала — этот, иначе нельзя. — Из-под гривы сухих черных локонов раздается тихий смешок. — Я… неважно.
И действительно, неважно. На данный момент есть угроза, и эта угроза смотрит на меня, поигрывая своим ножом. Я присвистываю — а он подготовился. Не помню как его зовут, но он ждал встречи. И нож у него сейчас гораздо лучше чем у меня.
— Сдохни! — Вскрикиваю я, прыгая к нему, едва не оскальзываясь по полу.
Удар каблука в пах. Удар ножа в сердце. Пока он не успел среагировать.
— Ты думаешь, что умру я? — Тихо отвечает враг, и я вижу, что нож пружинит по его коже, не проникая под нее.
— Подготовился? — Едко шепчу я.
— Да, дружище. — Замечает он, перехватывая нож своим любимым обратным хватом.
Ему нужно еще несколько мгновений, чтобы перераспределить силы с защиты на удар. Тогда я не дам ему этого времени. Бью его вновь и вновь, с каждым разом продавливая кожу все глубже. Его рука с зажатым клинком начинает двигаться ко мне, но очень, очень медленно, потому что все его ресурсы сейчас отвлечены на поддержание защиты.
Я отступаю, переводя дух, и он, пользуясь передышкой, бьет. Я ставлю блок. Наши клинки сталкиваются и поединок окончательно переходит на некое другое измерение.
— Ты знаешь, почему все тебя предают? — Спрашивает он.
— Потому что не ценят, уроды. — Выплевываю в ответ, сосредоточенно вливая энергию в свой клинок.
— Или потому что ты — урод? — Возвращает он мне, заливая в свой кинжал еще больше силы.
Да как он так нажрался? И еще этот словесный поединок… Он питается моими сомнениями, очевидно же. Но и я могу также — от него.
Ножи скрипят. Я ухмыляюсь. Он улыбается. Из-за спины раздается тихое всхлипывание:
— Почему? Почему мы не можем жить как все?
— Не знаю. — Отвечаю я, и вливаю всю доступную энергию в свой нож.