— А что у тебя так темно? Ренар заразил тебя скупостью? Давай ещё пару свечей зажжём. Ох, что я тебе сейчас расскажу! Зря ты со мной не пошёл, было так весело!
Ни на секунду не замолкая, Франсуа суетливо расхаживал по комнате.
— Представляешь, эти двое чуть стол не спалили, когда жгли сахар. Так полыхнуло! Столешница обуглилась…
— Франсуа…
— …а сахару хоть бы что. Хорошо хоть успели на другое место перебежать, а то застукали бы нас за порчей имущества…
— Франсуа!
— …и выгнали бы нас…
— Здесь нет больше свечей, остановись!
Он встал как вкопанный.
— А что сразу не сказал?
Я обречённо вздохнул. Ну и как с ним можно разговаривать, если он никого, кроме себя, даже не слышит? Если он ещё и выпил хоть чуть-чуть, это катастрофа.
— Ну, ладно, — Франсуа достал что-то из кармана. — Смотри, это мне Ивана дала. Сказала, что это от сестры записка. Меня зовут в полночь на свидание, ну не наглость ли? Как считаешь?
— Не пойму, что тебя так возмущает. Тебе же нравятся дерзкие девушки. Да и о Хедвике ты хорошо отзывался.
Он покачал головой и без предупреждения сел на кровать.
— Готов поспорить, это не Хедвика писала. У Хедвики речь правильная, а в короткой записке почему-то несколько ошибок. Да это всё Ивана! Вот у неё французский просто ужасный.
— Господи, да зачем ей это?
— Это месть, — зловещим тоном произнёс Франсуа. — Полночь. Тёмный двор. И я стою, как дурак, чуда жду. Женщины бывают коварны, ещё как.
— Успокойся, вдруг ты заблуждаешься? Может, Хедвика…
— Это не Хедвика!
— Тогда не ходи никуда. Накажи злодейку своим равнодушием.