— Конечно-конечно, — испуганно согласилась Афанасьева.
Нашествие варваров с подставой собственной «крыши» ее сломило. Думаю, что теперь она помышляла лишь о том, как аукнется ей вся эта история, когда мы отпустим Малика.
Разрушая образ цивилизованного человека, я взял бутылку и продегустировал содержимое прямо из горлышка. Коньяк опалил язык. Букет у него был потрясный! Я с наслаждением выдохнул.
— В ваших же интересах сделать так, чтобы об этой истории все забыли, — посоветовал я, ставя бутылку на место.
— Разумеется, — пообещала Мария Анатольевна.
Слава довез меня до Маринкиного дома и заглушил двигатель. Я открыл кейс и выложил его долю.
— Я у Ксении буду, если что, — сказал он.
— Ну а мой телефон ты знаешь, — я похлопал по карману, в котором лежал «Бенефон».
— Созвонимся.
Малик с кляпом во рту обреченно скорчился на заднем сиденье.
— Счастливо тебе. — Я протянул руку.
— Бывай.
«Восьмерка» отъехала, а я пошел к парадному. Через минуту я звонил в дверь своей бывшей жены.
— Привет, — сказала Марина.
— Привет, — сказал я.
— Входи.
Мы переместились на кухню.
— Помнишь наш разговор, — спросил я, — в кафе?
— Да, — коротко ответила Марина.
— Ты обещала подумать.