— Иландер сопит. Не обращайте внимания — это у него деформируется носоглотка. Скоро его сознание пройдет реорганизацию и он полностью станет одним из нас.
— Нет, не это. Кажется, Генрих проснулся.
Масси пожал лишь плечами:
— Вот и хорошо, когда-то это должно было произойти. Впрочем, на этот раз он действительно заспался.
— Неужели в первый раз так долго?
— Не в первый, но такое случается нечасто. Обычно он…
Масси не договорил. В коридоре послышались тяжелые шаги и через мгновение в дверях появилась фигура Холлистока. Всегда живой и подвижный, сейчас он выглядел много старше обычного: кожа сморщилась и пожелтела, глаза ввалились, а губы, потеряв всякий цвет, совершенно потерялись на фоне остального лица. Опираясь рукой о косяк, Генрих обвел столовую тяжелым взглядом, остановив его на обеденном столе.
— Говядина? — глухим голосом спросил он.
— Телятина, шеф! — Масси вскочил и взял в руки длинный острый нож. — Вам сколько?
— Всё! — Холлисток криво улыбнулся. — Но и этого мало.
— Сейчас, сейчас. У нас еще есть! — Масси засуетился, торопливо нарезая мясо тонкими аккуратными ломтями.
Холлисток тем временем перевел взгляд на Анну, в полном недоумении смотревшую на него:
— Всё в порядке?
— Да, дорогой. Тебе помочь?
— Если можно.
Она тотчас соскочила с места и, подбежав к Генриху, заботливо взяла его под руку, помогая дойти до стола.
— Пахнет кровью, — Холлисток с шумом втянул в себя воздух. — Иландер. Тебе понравилось?
Анна улыбнулась:
— Я еще хочу! А ты как себя чувствуешь? Выглядишь не очень.
— Скоро буду в норме. Тяжело было возвращаться.