– Я не вытягивал эти признания, ты сама об этом заговорила. Ну и что тут такого? Ты же не в душе за мной подсматривала!
– Еще чего не хватало! – От злости и унижения ей захотелось либо заплакать, либо… поколотить этого Михаила-Захара кулаками. Или вначале побить, а потом заплакать. Или одновременно – чего уж время терять? Можно же колотить и плакать…
– Ты сама рассказала, как смотрела, когда я читал. И что тут такого? Между прочим, я знал, что ты подглядывала: яблоня, за которой ты пряталась, увы, не скрывала тебя полностью. Если уж хотела оставаться незаметной, то пряталась бы лучше уж не за тонкой яблоней, а за вон тем сараем.
– Но я сказала, что была влюблена в тебя! Целое лето! И эти слова… ты из меня вытянул! – в отчаянии закричала она.
– Тише, тише, не кричи. Если это такой уж секрет, то не нужно об этом голосить на всю деревню, – засмеялся он. – Рита, глупая, ну что тут такого, что в детстве целое лето ты была в меня влюблена? В кого мы только не влюблялись в детстве… Я вон в первом классе в классную руководительницу был влюблен целую четверть! До тех пор, пока она не поставила мне первую двойку.
– Но это ведь унизительно! Признаваться мужчине в любви первой. Пусть даже и в детской!
– О-о, как все серьезно, – вздохнул он. – Кто тебе это сказал? Не общайся больше с этим плохим человеком.
И вдруг, шагнув к Рите на крыльцо, протянул руки и привлек девушку к себе.
– Рита, прости, не хотел тебя обидеть. Поверь, что эта оплошность не стоит твоих нервов. Если тебя беспокоит, что я, слушая тебя, потешался в душе, скажу, что не потешался. А не признался тебе сразу в том, что мы – бывшие соседи, по той причине, что ты как-то слишком уж быстро и неожиданно выпалила о своих воспоминаниях.
– Мог бы прервать меня! – буркнула она. В его объятиях было так необычно и уютно… Если не считать первой ночи с Олегом да дружеских объятий Ивана, ее никогда еще не обнимал мужчина. Так вот одновременно крепко и нежно. И она, поддавшись порыву, прильнула к Михаилу, будто в поисках поддержки и сочувствия. Если за такой момент нужно было внести в плату пережитый стыд, то пусть… Ей уже совсем не стыдно!
А Михаил выпустил ее из объятий так же неожиданно, как и обнял.
– Не сердись, – сказал он, заглядывая ей в глаза и морща лоб.
Она покачала головой, и Михаил улыбнулся:
– Вот и славно! Завтра встретимся и продолжим наш разговор. Мне нужно проверить кое-какие догадки. Возвращайся к сестре, она ждет тебя. Завтра будет другой день, увидишь, хороший!
– Спасибо, – поблагодарила Рита с искренней улыбкой.
– Пойду сообщу, что Даша нашлась. Пусть отзывают людей с поисков.
Рита хотела спросить у него, такой ли он уж «сторож», но Михаил уже вышел за калитку.За ночь, еще раз обдумав все, Михаил решил, что не хватает лишь небольших подтверждений его версии. Накануне, рассказывая о визитах к Клавдии, Рита упомянула Петра, спасшего ее маму из озера. С Петром Власовичем Михаил водил дружбу, поэтому решил навестить старика и поговорить с ним.
Когда он варил кофе, ему позвонили. Дело оказалось не то чтобы таким уж важным, но откладывать не хотелось: он сам просил об этой встрече. Только вот, по известному закону, все долго ожидаемое происходит не в самый подходящий момент, когда мысли уже заняты другим. Но делать нечего, он согласился на встречу, благо ехать не в столицу, а в областной центр.
Время еще было, поэтому Михаил решил не изменять своим планам и вначале навестить старика и его жену.