– Не знаю, – ответила она, слегка дрожа. – Очень медленно протащить приманку мимо нее?
– Именно, – Габриэль провел прохладными пальцами по ее щеке, а потом посмотрел на свою руку, будто удивляясь тому, что делает. – Нельзя сразу трясти веревочкой под носом у кошки. Это следующий шаг. Сначала нужно позволить кошке ее поймать. Поймав один раз, она захочет ловить веревочку снова.
– Ты хочешь заставить Паука думать, что он поймал тебя, – проговорила Тана, слегка задыхаясь.
Габриэль пожал плечами:
– Забавно смотреть на кошек, когда веревочка поднимается в воздух и они повисают, вцепившись в нее. Забавно смотреть, как они прыгают, а иногда даже врезаются головой в стену.
Тана на мгновение отстранилась и посмотрела на него. Да, он был очаровательным чудовищем с чувственным ртом и глазами, в которых можно утонуть, и сейчас он непринужденно раскинулся на кожаных подушках, но она видела выражение его лица за секунду до того, как Люсьен вышел.
– Он долго копался у тебя в голове. Габриэль, ты не боишься, что он тобой манипулирует?
Она подняла глаза на блестящую точку видеокамеры, которая находилась прямо над ними. Их не видно, но ее голос точно будет на пленке. Если Люсьен услышит их разговор, то поймет, что она не собирается ему помогать.
– Не уверен, что теперь это имеет значение. Но могу я попросить тебя кое-что для меня сделать? Запри вечером дверь и не выходи до рассвета. Не выходи, что бы ты ни услышала, хорошо?
Тана судорожно вдохнула. Как раз этого она не могла обещать. Ведь она хочет освободить Валентину. И собирается воспользоваться помощью Джеймсона.
– Хорошо, – соврала она.
Габриэля ее ответ успокоил:
– Тогда позволь мне рассказать тебе кое-что, пока мы ждем наступления ночи. Когда я был маленьким, у нас с братом была няня. Она рассказывала нам сказки о жар-птицах, ведьмах и царевне-воительнице по имени Марья Моревна, на которой женился Иван-царевич. Иван остался один после того, как выдал старшую сестру замуж за сокола, среднюю за орла, а младшую за ворона.
– Они вышли замуж за птиц? – переспросила Тана. Не то чтобы ей это было интересно, просто она хотела показать, что слушает, и заставить Габриэля улыбнуться.
– Эти птицы превращались в мужчин, – пояснил вампир. – Когда Иван увидел красоту Марьи Моревны и ее ярость в битве, он тут же влюбился. Вскоре они поженились. Но жизнь у царевны-воительницы довольно неспокойная: вскоре Марье Моревне пришлось то ли куда-то вторгаться, то ли от кого-то отбиваться, и она оставила Ивана управлять царством. У него были горы золота, бочки икры и все, чего он только мог пожелать. Кроме одного. Марья Моревна велела ему никогда не заходить в одну-единственную комнату в подвале дворца.
Тана подумала о собственных босых ногах на пыльных ступенях лестницы в подвал и о матери, поджидавшей ее в темноте.
– Но он пошел туда, верно? – она положила голову на грудь Габриэлю и закрыла глаза.
– Да, он не смог устоять, – акцент Габриэля усилился. – Там, внизу, сидел скованный двенадцатью цепями Кощей Бессмертный. Кощей сказал Ивану: «Я так хочу пить. Пожалуйста, сжалься надо мной и дай мне воды. Я провел здесь десять лет в мучениях, которых ты и представить себе не можешь. Меня терзает безумная жажда».
– Это действительно сказка? – перебила Тана, вспоминая о десяти годах пыток, пережитых Габриэлем, и его собственной жажде.
Вампир рассмеялся: