– Ты же говоришь, видишь в темноте?
– Может быть, его нельзя увидеть, – заплакала Маша.
– Стоп, – сказала ей Стася. – Перестань.
Ей тоже хотелось поплакать, может, даже покричать. Но она не должна этого делать. Разве она не должна ободрять и поддерживать тех, кто рядом? Разве она не сильнее их?
Нет. Не сильнее. Но меньше подавлена страхом, она еще не научилась видеть в темноте, не начала прислушиваться к подземной тишине, она еще помнит, как светит солнце и пахнет ветер, дующий со стороны моря. Значит, у нее еще есть надежда. У них есть надежда.
– Маша, послушай… Послушай, давай оставим пока мистику. Насколько я понимаю, ты уверена, что с помощью подъемника кто-то опускается сюда, так?
– Так.
– Значит, по нему можно и подняться!
– Нет. Не знаю.
– Вот именно. Не знаешь! Вы же ни разу не пробовали, так? Давайте же попробуем! Прямо сейчас!
– Сейчас? – испугалась Маша. – Я не могу. Давай потом. Завтра.
– Сейчас, Маша. Завтра может никакого не быть. Как у Светы – завтра уже не наступит.
Стася встала и подошла к подъемнику.
Наотмашь распахнула дверцу.
За ней – шахта, узкая, но в ней вполне можно стоять, не касаясь плечами стен. Одна стена бетонная, три кирпичные. Кирпичи ярко-рыжие, короб явно пристроили в погреб не так давно. Над головой, высоко, метра три, – доски. Дно платформы, которую поднимает и опускает неведомый человек сверху. Мда-а, пожалуй, глухо. Если только…
– Если только дождаться, когда он начнет поднимать платформу, и запрыгнуть на нее?
– Это можно, – согласилась Маша. – Только он почувствует, как изменился вес, и поднимать платформу не станет.
– Думаешь, он поднимает ее вручную? А вот мне так не кажется. Там, скорее, какой-то механизм. Домкрат, что ли, называется. Я не специалист, но интуиция меня редко подводит, – убежденно заметила Стася. В эту секунду она была абсолютно уверена в своей правоте и блестящей интуиции.
– Допустим. Но все равно, поднявшись наверх, ты столкнешься с этим… с ним. И не факт, что он тебе скажет: здравствуй, дорогая, не хочешь прогуляться? Ах, домой хочешь? Пожалуйста-пожалуйста, твое желание – закон!
– Маша, подожди, не заводись. Знаешь, слабость жертв заключается порой в том, что они верят в силу и право своих мучителей. Понимаешь?