По ту сторону реальности. Том 2 (Сборник мистики и фантастики)
Николай не услышал, что ответил ему робот, потому что уже через мгновение провалился в тяжелый и беспокойный сон.
А дальше был бракоразводный процесс, запой, сложности на работе и как скорая помощь – визит старенькой мамы. В заботах пролетели шесть месяцев, и однажды утром Николай и маленькая Анастасия получили приглашение от Сергея, менеджера компании «Роботострой». Дом для семьи был готов. Только вот семьи, которая была еще полгода назад, уже не существовало. Николай вспомнил, как они с дочерью несколько месяцев назад выбирали робота-строителя, как мечтали жить в этом доме втроем. Но сейчас дом придется продать. От этой мысли Николаю сделалось тоскливо, и он крепко прижал к себе дочь.
Людмила всегда и во всем стремилась достичь большего, и даже когда пришлось выбирать между карьерой и семьей, амбиции деловой женщины взяли верх над материнским инстинктом. Сегодня ей пришло приглашение из компании «Робострой». И еще один конверт без обратного адреса, в который был вложен детский рисунок…
В машине Людмила бережно развернула рисунок, и на не нее нахлынули воспоминания. Мир замер. Что-то внутри нее перевернулось. Все, что было важным до этого мгновенья, вдруг потеряло смысл. Все, кроме одного. Горячие слезы катились не останавливаясь. Построенный роботом дом был совсем как на рисунке ее малышки. Входная дверь оказалась не заперта. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Людмила услышала голосок своей дочери, ее сердце сжалось и забилось быстрее, она прибавила шаг. В детской комнате стояли Николай и Настя, по-прежнему вдвоем. Людмила тихо подошла сзади и остановилась.
Спустя два часа из нового дома, крепко взявшись за руки, вышли три человека: мужчина, женщина и маленькая счастливая девочка. Все сложилось как нельзя лучше. Ворчун завершил все свои задания, его отпуск будет коротким и потому счастливым.
Арсений Кручинин
г. Иваново
Мертвый лик Луны
Сны сбываются…
Джонатану Нэшу было семьдесят пять. Он жил на небольшом ранчо в самом сердце Дикого Запада. Он был глубоким, но все еще живым старцем. В свои семьдесят пять Нэш исправно справлял малую нужду, не доводя дело до встречи с мокрыми простынями рано утром. Почему рано утром? Потому что в его возрасте люди спят мало: им уже не нужно набираться за ночь сил, дабы весь день трудиться и отдаваться эмоциям. Жизнь идет своим чередом, и никакие волнения уже не предусмотрены. Обычный стакан чая в четыре утра, сидение в кресле-качалке на веранде своего полуразвалившегося от старости дома, порция жиденькой пищи, способной самостоятельно, без помощи жевательных движений добираться до ссыхающегося желудка. Недолгое чтение старых журналов, после чего был слышен немного раздражающий, с хрипотцой, храп. Получасовые или часовые прогулки по ранчо. Ну и некоторые другие дела по хозяйству, выполнявшиеся уже автоматически, а не в хронологическом порядке и не с той подвижностью, которую мы наблюдаем в более юные годы. И, конечно же, нельзя забывать о ежедневной порции никотина в размере одной пачки, употреблявшейся в течение долгих лет и неуменьшающейся, несмотря на давние предостережения медиков. Раз в неделю его навещала любимая и любящая внучка, привозившая продукты, иногда свежие газеты и проводившая со стариком целый день. Уезжая, она никогда нее забывала потрепать его по белоснежной шевелюре, именно шевелюре, которая сохранилась у этого человека до глубокой старости. До боли знакомая фраза: «Дедушка, будь молодцом, крепись, не впадай в маразм. Я приеду в следующую среду» – успокаивала одинокого старика и давала хоть какие-то силы.
В течение десяти лет, с того дня, как умерла его жена, он жил отшельником. На первых порах надоедливые родственники одолевали его своими визитами вежливости. Они скорбели или делали вид, что сочувствуют Джону. Много громких фраз звучало в то время. Ему было невыносимо слушать все эти заранее спланированные разговоры от людей, ни разу не навестивших его больную жену. А теперь они пытались «замолить грехи» и нетерпеливо ждали, что после этой смерти бедного старика хватит удар, и он также отправится к праотцам.
Однажды дошло до того, что, собравшись вместе (в тот день они приехали все, за исключением Нэнси, его внучки), эти кровопийцы пытались заживо похоронить Нэша, решив отправить Джона в дом престарелых. Этого он уже не выдержал. Мало того, что они изгалялись над его усопшей женой, произнося слова сочувствия с ухмылкой в глазах, так еще захотели упечь его в эту поганую стариковскую тюрьму. «А не пойти ли вам всем куда подальше. Никогда я не буду отдыхать в психушке. И лучше вам не напоминать мне об этом и поскорее убраться из моего дома, чтобы никогда сюда не возвращаться. Сучье вы отродье», – так заявил им Джон. А крепкие слова он любил и зачастую использовал. «А если вам так не нравится, то я могу сходить в кладовую, достать оттуда ружье, и после этого вам долго не придется сидеть на ваших гнусных задницах. Ну как, устраивает такой вариант? Если нет, пошли вон». И это убедительно подействовало. Через пять минут звук удаляющихся автомобилей доставил неописуемую радость старому Нэшу.
И в течение этих десяти лет он с нетерпением ждал той долгожданной среды, когда приезжала его внучка. Только с ней он мог поговорить о своих стариковских проблемах, и она всегда выслушивала, не проявляя ни капли нетерпения. Только с ней он мог вспомнить свою любимую жену, которая провела с Нэнси почти все ее детство. И, наконец, только в ней он ощущал жизнь, ту самую настоящую жизнь, которой и сам жил когда-то. А жизнь его была не то чтобы бурная, но нельзя сказать, что и скучная. Вероятно, глядя на нее, он узнавал себя. Он всегда желал остаться молодым, красивым, сильным, и ему это удавалось в разговорах с внучкой. Эта милая, голубоглазая, светловолосая, стройная девушка, немного походившая на мальчишку, но с явно выраженной женственностью, напоминала ему его жену – Глорию… Сколько было прожито солнечных сказочных дней вместе. Вернуть бы все, да видно не получится. Жизнь – единственная вещь, которая тяжким бременем накладывает на человека отпечаток смерти. Как сказал великий: «Для чего мы живем? Для того чтобы умереть». И этот конец ждет всех. Кто и для чего придумал все это – неизвестно. Но, наверное, так правильно, так и нужно было сделать. Выше головы не прыгнешь. И тот, кто все это создал, не смог прыгнуть. А куда уж нам сотворить большее.
«Эй, Джон, старый пердун. Пора вставать. Тем более что уже пора помочиться, время четыре утра», – так рассуждал сам с собой проснувшийся Джонатан Нэш. Он с трудом поднялся с кровати. Бедные старые кости так и трещали от утренней прохлады. Надев старые брюки, майку и тапочки он стал передвигать свои больные ноги к входной двери. Когда он вышел, его всего передернуло. На улице стоял собачий холод. Он хотел вернуться в дом, но мочевой пузырь давал о себе знать все острее, и ему необходимо было облегчиться. Светало. Воздух был наполнен утренней свежестью. Джон вдохнул полной грудью, и все внутренности обожгло. Сделав свои дела в туалете, он вернулся в дом. Что-то ему показалось неуютным, как будто во всех комнатах сделали перестановку. Ощущение поганое, особенно в такие годы. Забываешь, где что находится. Немного придя в себя, Джон направился в кухню. Поставил чайник на плиту и с удовольствием сел в кресло, стоявшее у окна. Ноги болели. Он смотрел в окно. Взгляд был каким-то бесцветным, бесчувственным и глупым. Он смотрел в одну точку и ни о чем не думал. Так часто случается, даже не со стариками. Он смотрел вперед. Безграничное пространство открывалось его взору. Небо и земля сплетались у горизонта и образовывали некий край, некий тупик, до которого, к сожалению, не добраться. Кажется, рукой подать. Взять в одну руку небо, в другую – землю, отделить их друг от друга, и ты уже в другом, неизведанном, притягивающем и пугающем мире, где ты – одинокий странник, пилигрим, не знающий, как попал в это пространство… На плите засвистел чайник. Джон очухался, встал, выключил чайник, бросил в бокал пакетик чая и залил кипятком. Еще несколько секунд и наступит блаженство. Чашка горячего чая в это прохладное утро чарует, согревает, дает новые импульсы жизни. Душевненько. Приятно сидеть утром у окна, смотреть вдаль и пить чай. Солнце с неумолимостью набирало обороты. Вот уже совсем стало светло. С чаем было покончено. Настал черед сигарет. Это еще приятнее. Сидеть, курить и ни о чем не думать. Или думать о вечном. Зачем старику вечность? Она его ждет после. А сейчас? А сейчас он просто курит.
Пришло время завтрака. В это утро ему захотелось съесть сэндвич. Оказалось, что такое лакомство у него есть. Иногда приятно съесть огромный сэндвич, запивая пивом. Пиво тоже нашлось. Здорово. Теперь день будет тянуться невероятно долго. Ведь уже совсем светло. Этот постоянный свет давит. Если бы еще что-то делать, то это ничего. Времени не замечаешь. А старому Нэшу это в тягость. Он сел в свое любимое кресло-качалку на веранде, закурил сигарету и стал читать какую-то старую газету. Он читал еще об одном случае из хроники об НЛО. Бедные люди. Навыдумывают себе летающие тарелки и рассказывают об этом на каждом углу. Джон никогда не верил этому. А раз мы сами не видели ни одного живого существа с другой планеты иной цивилизации, внеземной, конечно же, то мы этим басням не верим. И зачем вообще об этом пишут. Только зря время тратят и свое, и читателей. Он переметнулся на светскую хронику, потом на политику и, как обычно бывает, на последней странице прочел спортивное обозрение двухгодичной давности. Глаза устали. Немного кружилась голова. Джон посмотрел на свои наручные часы и обнаружил к своему удивлению, раздражению и всем прочим отрицательным эмоциям, что прошел всего час с тех пор, как он начал читать. Ему казалось, что уже далеко за полдень. Но он ошибся. Что же такого сделать? Встав с кресла, он немного поскрипел своими костями и вышел во двор. Солнце палило. Было душно и жарко. Он решил пройтись по своему ранчо. Иди Джон, любуйся природой. Она прекрасна в своей наготе. У нее множество лиц, она многогранна. Никогда не пытайся играть с ней без правил. Обанкротит. Иди и наслаждайся. После получаса ходьбы ноги заболели. Надо было возвращаться. А что делать там, дома? Снова сидеть в кресле. Не стоит. Лучше полежать на диване и посмотреть телевизор. Войдя в комнату, он снова почувствовал что-то неладное. Опять что-то изменилось. К чему бы это? Может быть, с ним скоро что-нибудь случится? Да что с ним может произойти в его семьдесят пять? Да еще в такой глуши. Ах! Точно! Послезавтра будет среда и встреча с внучкой. Как же он ее любит. Души в ней не чает. Она такая красивая и молодая, полная сил. Чудо, а не девочка. Прелестница. Настоящая женщина. Сильная, уверенная в себе, оригинальная и, черт возьми, сексуальная. Джон улыбнулся. Скорей бы минули эти два дня, и свершилось очередное чудо. Поболтать с ней, просто услышать ее голос – этот звонкий, задорный и веселый голос. Увидеть ее улыбающееся лицо и самому улыбнуться. Очиститься, обновить душу, принять ее энергию и отдать взамен свою любовь и тепло этому нежному созданию. Как она там живет – одна в огромном городе? Слава богу, у нее есть молодой человек, который сможет о ней позаботиться. Старик просто расцвел, он сбросил с себя эту удушающую обстановку и нажатием кнопки пульта включил телевизор. Все одно и то же: обычное старое ковбойское кино с Джоном Уэйном, какая-то немыслимая и никому ненужная реклама полиэтиленовых пакетов, предназначенных непонятно для чего. Потом еще один фильм, но уже современный, под который старый Нэш немного вздремнул и всхрапнул.
Объятый все теми же солнечными лучами, он проснулся и решил отобедать. Устроил себе просто роскошное пиршество. Тарелка вермишелевого супа с бульонным кубиком «Магги» и большим количеством лука. На второе сегодня подавалась гречневая каша с маслом. Стакан чая и пара привлекательных поджаристых хрустящих хлебцев. А на десерт несколько таблеток от боли в суставах. Превосходно. Фантазия автора просто безгранична. На часах два после полудня. Это уже неплохо. На улице подул сильный ветер. Выходить не было смысла. Перекати-поле неслись с неимоверной скоростью по раскаленной земле. Придется снова смотреть телевизор. На этот раз была самая худшая развлекательная программа «Угадай три слова, на каждое по три попытки. Угадаешь – приз твой, не угадаешь – получишь смачный пинок под зад. И катись обратно в свою Алабаму». Джон саркастически улыбнулся. Ему до безумия нравились эти тупые люди, которые с жадными глазами забирали приз или, поджав уши, уходили под неистовый хохот зрителей в зале. Забавно. Советую, посмотрите как-нибудь, и вы насмеетесь на всю оставшуюся жизнь. Передача закончилась. Что же делать дальше? Потребовалась еще одна сигарета. В телевизоре какой-то мафиози купался в деньгах, а бедный сыщик вылезал, как обычно, из кучи дерьма, но достав важную и уничтожающую улику. Какая-то безумная дама вопила на всю улицу, что ее только что изнасиловали инопланетяне. В новостях президент Клинтон публично отказывался от своих любовных похождений. Мол, не было такого вовсе. И эта Моника – жадная, лживая сука, которая бесится с жиру. Наверное, есть из-за чего. В России курс рубля совершенно упал. Рубль опал. Кризис.
Чего только не делается в мире: там война, там кризис, там на деревья бирки вешают. У одних голод, у других от ожирения мозги пухнут. В какое время мы живем, люди. Ото всего этого Джону захотелось в туалет. Это же невозможно, сами себя уничтожаем. Облегчение наступило нескоро, видимо, запор. А может быть, запор в мозгах? Нет, слава богу. Джону не до этого. У него только в кишках. Скоро уже ужинать. Ужин – это счастье, ужин – это почти конец дня. Это похоже на ожидание смерти. «Да пошли вы все к чертям собачьим. Это значит, что сегодняшний день заканчивается, и уже только через день приедет Нэнси. И тогда, дай бог, чтобы день тянулся как можно дольше», – сказал Джон и успокоился. Сел в кресло-качалку, закурил сигарету и посмотрел на вечернее небо…
Смеркалось. Джон сидел в своем любимом кресле на веранде дома. Он смотрел вперед, в эту глубокую, темную, безграничную даль. Его завораживал вид тускнеющего света, плавно переходящего в черную темноту ночи. Он любил смотреть на звезды. Эти пилигримы, вечные странники, блуждающие по необъятным просторам Вселенной, казались ему страдающими тяжкой болезнью путниками. И в то же время он завидовал звездам, которые могли так свободно передвигаться по широко раскинувшимся полям галактики. Его всегда привлекала эта бездна. Он всю жизнь мечтал узнать, что же там такое? Что скрывает за собой эта Пустота, в которую мы с остервенением, возбуждением впиваемся взглядом и не можем оторваться. Чем она нас чарует? Чем дурманит? Джон хотел обозреть необозримое, объять необъятное. Понять то, что скрыто от нашего понимания. Он страдал оттого, что ему этого не дано, что он так и останется в неведении, так и умрет, не поняв своим умом тайны Вселенной.
Между часто натыканными звездами виднелся огромный шар, излучающий неяркий свет. То была Луна. Она была еще не совсем полной, еще пара штрихов, еще пару дней цветения, и она гордо и полно вступит во владение ночного неба. Она закончит свой рост и на несколько дней станет самым прекрасным существом во всей Вселенной. Джон очень часто, да почти всегда, смотрел на Луну с замиранием в сердце. Особенно его привлекала полная Луна. Приятные воспоминания накатывали в такие дни. Он вспоминал свою молодость, свою юную подругу, впоследствии ставшую его женой. Вспоминал теплые летние ночи, когда они с Глорией гуляли по паркам родного городка. Он вспоминал испепеляющие, страстные взгляды, объятия, поцелуи. И невольной свидетельницей этого счастья оказывалась Луна, дарующая им немного интимного, эротического тусклого света. Луна не злоупотребляла своим величием в такие ночи. Она заботилась, оберегала нежные сердца влюбленных. Она давала им простор, не ограничивая их ни в чем. Может быть, она любила их? Скорее всего – да! Ночь, темнота, Луна – всегда любят влюбленных. Джон не раз благодарил Луну за прекрасно проведенное время. И она отвечала ему еще большей любовью.
И сейчас она казалась Джону такой же прекрасной и волнующей, будоражащей и немного зловещей. В этот вечер Джон очень долго наблюдал за восходом Луны и грациозными движениями, которые она исполняла во все это время.