– бок о бок сражались «враждующие меж собой» казаки и татары;
– и чем глубже копала она историю своей страны, тем больше непонятного, почему казаки под предводительством Ивана Болотникова, осаждая Москву, становятся «крестьянской голытьбой», когда бьются с поляками Лжедмитрия, опять называются казаками?
Варе не дали закончить доклад по своей дипломной работе, и скомкали обсуждение, сославшись на досадные ошибки студента и недостаточное внимание со стороны научного руководителя. Варе хотелось тогда высказать свое мнение в заключении доклада по всем этим вопросам: казаки никогда не были голытьбой. Они всегда были сильной, хорошо организованной и прекрасно вооруженной регулярной армией, на протяжении веков занимавших лучшие земли России по праву наследования от своих предков. И налоги казаки не платили, а собирали десятину с подконтрольных им земель. Армия сама себя содержала, потому что защищала страну от врагов старорусского государства.
Студентку после скандального диплома не приняли в аспирантуру, и ей пришлось зарабатывать на хлеб по библиотекам, а как хотелось разобраться, почему казачество воевало то против поляков, то осаждало Москву, то громило турков, то воевало в рядах их армий, и почему за казаков всегда молились в русских монастырях и проводили службы в храмах. Почему русские цари разрешали казакам селиться на территориях, не принадлежавшим в те времена русскому государству и оплачивали из казны походы казаков против Москвы?
Девушка и сейчас не могла ответить на эти вопросы. Вспоминались лишь простые слова отца: если политика или история противоречит сама себе, она врет.
Глава XIX
Сон долго бродил где-то рядом, не желая успокоить возбужденное тяжелыми размышлениями сознание. Иногда достаточно было закрыть глаза, и все мысли разлетались, словно парашютики одуванчика от весеннего ветерка, а сон прохладным туманом с озера прятал реальность за пеленой недосказанного.
Варя лежала, свернувшись калачиком, словно опасалась, что кто-то хочет ухватить ее за ногу. Коварный умело прятался в уголках ее сознания, не давая себя обнаружить тревожным мыслям, которые то и дело шныряли по сторонам, но безрезультатно.
Вспомнились ходики в маминой квартире, доставшиеся ей после смерти бабушки. По традиции каждый родственник брал на память о покойной какую-нибудь вещь. Когда подошла мамина очередь выбирать, она попросила именно эти ходики, а не какое– нибудь колечко, потому что они всегда казались ей живыми. Эти слова долго не давали маленькой Варе покоя, пока она не сдружилась с ходиками, и всякий раз засыпая, знала, что в темноте есть часовой. Он никогда не спал по ночам, достаточно было только вечером подтянуть гирьку ходиков.
Сейчас часового не было, наверное поэтому сон так и кружил где-то рядом. Девушка стала припоминать монотонное тиканье ночного стража в далекой комнате приморского городка, название которого с адыгейского переводится как «Белая невеста». Ни у кого из многочисленных градоначальников не поднялась рука переиначить это светлое имя, доставшееся городу от маленького поселка, стоявшего веками на берегу закрытой от всех ветров бухты. Соседнему Новороссийску не повезло. Подобно злобному Норд-Осту, временами срывающемуся с гор на бухту, ветра исторические сменили немало имен этого города: Бата, Калолименос, Цемес, Понт-Эквсинский, Суджук-кале, Шигупшикуй, Екатеринослав, Новороссийск. В X веке славяне поставили на подступах к городу крепость под названием Тьмутаракань.
Это все история, и почему-то она с детства так волновала одну маленькую худенькую девочку, что снилась ночами.
– Далась тебе эта история, умница, ее пишут под диктовку победителей, – знакомый голос зазвучал в голове.
– Грейс? – мысленно спросила Варя.
– Я же обещала тебе разузнать о твоей испанке…
– Тересе, – подсказала Варя, приподнимаясь на диване и оглядывая пустую комнату.
– Так вот, это охотник за книгами. Она, как змея, разоряющая гнезда птиц, питается чужими яйцами, поглощая их знания.
– Зачем? – негодуя воскликнула девушка.
– Пережевав, потом выплевывает, как свои.
– Она переписывает древние книги?
– Так поступают те, кто хочет взойти на свой маленький Олимп.