Восход Хепри

Тути-Мосе вместе с Ипи отошли в тень единственной раскидистой пальмы, присев на жёсткую, воистину — жевать лишь бородавочникам и саванным буйволам, траву. На мгновенье Величайший задумался, и тут же его глаза заискрились озорным и хитрым блеском. Фараон поднял стрелковую суму и извлёк из долблёной трубки небольшую, в полтора-два локтя, колесничью стрелу, сказав Ипи дать ему свою. Сие Верховный Хранитель исполнил незамедлительно, хотя и ожидал подвоха или очередной забавы.

— Возьми эти стрелы, достойнейший Ипи Ра-Нефер, и поразмысли, чем они отличны?

— Мне не понять твоей тайны, Тути-Мосе, я бы мог спутать их — лучший тростник Бехдета и Па-Уда, кедровые оконечия, которые режут в Бехдете три-четыре мастерских воинств. Хорошо подогнаны, уже бронзовой мечевидной иглы, такое не задержит стрелу пробившую щит. Тростинки прикреплены верно, верхом к оперению, дабы не тормозить полёт, похоже работа бехдетских мастеров Херу-Бена, поставщика Воинств, Дома Истины и самого Великого Дома, Величайший. Мои узкие мечевидные наконечники, в шесть пальцев длиной, чуть шире у острия, дабы, пробив, не притираться к броне или щиту… Но ими оснащены все лучники Священной Страны уже больше разлива!

— А помнишь, Ипи, — Наследник улыбнулся, ударив землю ладонью, — как старый Амен-Ем-Геб, да Хапи-Сенеб с Нехси противились твоим наконечникам? — теперь и Ипи рассмеялся, — ладно, ладно, продолжай, Верховный Хранитель Трона, — почти с издёвкой добавил Тути-Мосе.

— Что скажу я, тебе Величайший? — Ипи Ра-Нефер растерялся, — разве синие перья выдают стрелу Хранителя, а белые, знак царственной крови, — твою стрелу, ибо боле ничем они не отличны!

— А если взять в руку по отдельности? — Мен-Хепер-Ра продолжил свою загадочную игру.

— Великие Нетеру! — Ипи знаком испросил отломить наконечники, Тути-Мосе кивнул, — четыре кайта! Мои мечевидные наконечники весят ровно четыре кайта! А твой, мой названный Брат… Все пять, или больше!

— Да, почти пять, — улыбнулся Тути-Мосе, — а боле, и в правду эти стрелы ничем не отличны.

— Ужели… — Ипи стряхнул наконечник Фараона в траву, как паука или скорпиона, внезапно упавшего в ладонь, — ужели там прах Апопа?

— Нет, достойнейший Ипи Ра-Нефер, — Тути-Мосе торжествовал, чувствуя себя победителем, — прах Апопа, конечно, тяжёл, как золото, и, кстати, вплавленный в медь, он не причинил бы вреда воинам, разве — литейщикам и кузнецам. Но наконечник с ним мягок, почти как чистая медь.

— Тогда… — Ипи отсел в сторону, пропуская громадного, локтей в шесть, варана, видно, совсем непуганого, проползти меж собеседниками, — что же это, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно?

— Ты знаешь о тяжёлом малахите Те-Неху, достойнейший?

— Ещё бы, Величайший, было бы странно, если б Верховный Хранитель Трона не знал об этой беде! — Ипи сломил себе веточку молодой пальмы, ибо насекомые уже начали докучать ему, не смотря на благовония, — мерзкие нечестивцы Фенех и иных стран Джахи добавляют в медь прах Апопа, дабы выдать за золото, если проверят в мерной чаше. А Те-Неху, из оседлых, попросту выплавляют медь из тяжёлого малахита, добавляют свинца и серебра, дабы не тускнело. Конечно, их фальшивое золото не убивает и не калечит, но его не распознать светящейся смолой с синей краской, а Дом Серебра и Золота без того опустошён Самозванкой… Приходится покупать в Братствах Трижды Мудрейшего Кровь Апопа, но для мелких слитков и колец выходит дорого, а если купец везёт украшения — тут ничто не поможет!

— Иногда помогает лёгкий удар меча, истинный священный Нуб десятикратно мягче фальшивого золота! — Тути-Мосе рассмеялся, — вот что, Ипи, помнишь, я болел три рассвета, а вы с Мерит выхаживали меня, даже Самозванка прислала несколько врачевателей Братства Анпу?

— Такое забудешь! — Ра-Нефер фыркнул, как обиженный кот и отвернулся, — сколько мы с Мерит-Ра говорили тебе: меньше работай с синей стеклянной краской, да не забывай о повязке с варёным углём, если не можешь без сего. Ты — Величайший, а владыке Та-Кем…

— Ипи! — Величайший перебил Верховного Хранителя, — надеюсь, вы с царственной Мерит простите меня, узнав, что тот случай научил меня осторожности? Впрочем, я не о том — мы выплавили в тигле на угле с красной солью почти двадцать дебенов серебристого порошка. А среди него были серые кристаллы, очень прочные и столь же тяжёлые. И стоило бы…

— Да узнает Фараон Тути-Мосе, что когда я перебил отряд разбойника Мен-Ка с его наёмниками Те-Неху, то захватил двадцать пять хека фальшивого золота из тяжёлого малахита, — Ипи улыбнулся, видя, как расширились глаза Величайшего, — пять кайтов весит твой наконечник, так посчитай, сколько можно выплавить из двадцати пяти хека! Если удалить серебро, что я, впрочем, уже сделал, да олово — больше двух тысяч! А потом я пошлю в земли Те-Неху Хранителя. Дабы договорился скупать тяжкую медь по достойной цене, заодно избавившись от поддельного золота. А мастерам Братства Имхотепа не придётся дышать ядами!

— Воистину, не было и не будет лучшего Хранителя Трона в Священной Та-Кем, — Тути-Мосе восхитился искренне, но, в свою очередь, пожелал удивить Ипи Ра-Нефера, — поставь свой щит к пальме, в пяти десятках шагов! Да слегка подверни, как держат накосо против стрел и пик!

— Но зачем, Величайший? Щит из храмовой бронзы, кости, кожи, смолёной циновки и проклеенного льна всё равно не пробить твоей стрелой!

— А я попробую, достойнейший! — Тути-Мосе улыбался, но стоял на своём, Ипи Ра-Нефер, пожав плечами, покорился.