Тринадцатый

– Вы звали, милорд?

Опешив от увиденного, двое мерзавцев замерли, потеряв дар речи. У Василия от ужаса потемнело в глазах, и лом вывалился из рук. Геннадий снял шапку, его от природы черные густые волосы за секунду побелели. Он упал в сугроб на четвереньки и завыл словно хряк, которого ведут на бойню.

– Чур меня, чур! – ползал он по раскуроченной могиле и причитал. – Господи, спаси и сохрани, спаси и сохрани, помилуй грешного, помилуй!

Василий попятился назад и споткнулся о валявшуюся на земле гробничку. Перелетев через нее, он с грохотом упал на ограду и спешно стал подниматься, но ноги его не слушались. Он кое-как опустился на колени, из глаз его потекли слезы, а все тело охватило дрожью.

– Быть не может! Быть не может! – бормотал и одновременно крестился он.

– А-а-а-а-а! – орал Геннадий. Он уже даже не ползал, а ворошился в снегу, уткнувшись лицом в небольшой сугроб рядом с оградой.

Анатас стоял неподвижно. Его лицо не выдавало никаких эмоций, а глаза напоминали стекло, в котором не было места ни для радости, ни для грусти, ни для сожаления и уж тем более жалости. Он тихо наблюдал, как два мародера бьются в панике, предчувствуя неминуемое возмездие.

– Не нравятся они мне, Маркус. Страсть как не нравятся. Видеть их больше не желаю.

Преторианец, проходя сквозь препятствия, в несколько шагов оказался перед несчастными.

– Ну что, плебеи?! Хлеба и зрелищ захотелось?! – отбросив копье и щит в стороны, заорал Маркус, схватил Василия за горло правой рукой и приподнял над землей.

Василий безумными глазами смотрел на него, обхватив его руку. Он задыхался, хрипел и дергал ногами, пытаясь ослабить хватку. Скелет топнул ногой, и земля рядом с ним провалилась в бездну, образовав свежевырытую могилу, на дне которой лежал гроб. Он швырнул свою жертву в последнюю обитель, и Василий, словно тряпка, рухнул в ящик. Маркус схватил Геннадия за ногу и потащил к той же яме.

– Не надо! Не хочу! Пощадите! Помилуй, Господи! – взревел Геннадий, пытаясь уцепиться руками за землю. – Господи! Господи!

Но Маркус был непреклонен, и через пару секунд Геннадий оказался рядом с подельником. Оба лежали в могиле и последнее, что они увидели, был скелет с пылающими огнем глазами, спрыгнувший к ним с крышкой гроба. Крик и истошный вой огласили кладбище. Послышался стук молотка, методично вколачивающего гвозди. Через мгновение Маркус вылез из ямы и, отряхнув себя от снега и земли, топнул еще раз ногой. Могила исчезла. Исчезли и голоса, которые, надрываясь, звали на помощь и молили о пощаде. Преторианец, не спеша, поднял оружие, подошел к Анатасу, воткнул перед ним копье и, ударив себя правой рукой в грудь, поклонился.

– Что ж, пусть все будет, как было. То, что начато, не может быть не закончено, – Анатас еще раз окинул взглядом кладбище. – Вот и все. Здесь нам больше делать нечего.

Маркус снова поклонился, после чего человек с тростью и огромный скелет скрылись в пурге.

На улице светало, хотя наступающее утро больше походило на вечер. Метель и не думала прекращаться. Кладбище медленно покрывалось снежным одеялом. Природа заметала следы того, что произошло на рассвете. Ржавый Москвич, набитый металлом, леденел, дожидаясь хозяина. При этом, как ни странно, ни одна могила не была осквернена.

Глава IV

ДОПРОС

В мрачном обшарпанном кабинете шла дискуссия следователя и подозреваемого.

– Ну, хорошо, – капитан вытащил из кармана пачку сигарет «Оптима» и закурил. – Вот ты говоришь, что вы подвезли незнакомца. Пока так его назовем. Я тебя правильно понял?