Эта беседа начала напоминать инквизиторский допрос, но Марго старалась сохранять спокойствие.
— По данным сопроводительной записки, мужчина готтентот, добавлен в коллекцию в 1889 году.
— И какое вероятное отношение стодвадцатипятилетний скелет может иметь к убийству Марсалы?
— Я не могу сказать, сэр, это конфиденциальная информация. Я просто помогаю лейтенанту по его личной просьбе.
Фрисби фыркнул.
— Это невыносимо. Полиция идет по ложному следу. Как будто они хотят втянуть мой отдел еще глубже в это бессмысленное дело об убийстве, в этот
Марго замешкалась.
— Он упомянул об осмотре еще нескольких скелетов из коллекции.
— Понятно, — теперь, наконец, Фрисби посмотрел на нее. — Помнится мне, у вас здесь высокий научный уровень привилегий.
— Да, и я очень благодарна за это.
— Что, если эти привилегии будут отменены?
Марго пристально посмотрела на него. Это было возмутительно. Но она не собиралась терять хладнокровие.
— Это захоронит мои исследования. Я могу потерять работу.
— Какой же это будет позор, — он больше ничего не сказал, лишь развернулся и зашагал дальше по коридору, оставив Марго стоять и смотреть на его высокую, юркую удаляющуюся фигуру.
22
В номере-люкс гостиницы «Хилтон» в городе Палм-Спрингс на третьем этаже, тускло освещенном настенными бра, полулежал в кресле в дальнем углу комнаты агент Пендергаст. Занавешенные шторами панорамные окна номера выходили на коктейльную хижину у бассейна, воды которого мерцали в лучах позднего утреннего солнца. На столике перед Пендергастом покоилась чашка чая. Под вытянутыми, скрещенными в лодыжках ногами стояла кожаная оттоманка.
Пендергаст изредка потягивал чай во время своего телефонного разговора:
— Его содержат в тюрьме Индио без возможности выхода под залог, — сообщил он своему собеседнику. — Лицо не проходит ни по одной базе данных, идентифицировать его личность не представляется возможным. По отпечаткам пальцев тоже никакой информации.
— Он сказал, почему напал на тебя? — раздался в трубке голос Констанс.
— Он был безмолвен, как монах.