– Направо по коридору. Там приемная.
Створки сомкнулись.
Рамон быстро оценил обстановку. Коридор и белые двери с двух сторон. Номера и надписи на неизвестном языке.
– Пошли, – сказал Ефимыч. – Покончим с этим.
Коридор привел их в нишу с письменным столом. Пожилая женщина в белом халате оторвалась от заполнения бумаг и взглянула на посетителей.
– Карантин?
Никита кивнул.
Отметил про себя, что персонал Иерихона поголовно владел межсрезовым языком. Это хороший знак. Война с перевертами вынудила обитателей Ржавчины тесно сотрудничать с профсоюзом. Поэтому вживленные лингвочипы имели в своей базе эспер.
– Ваши имена.
Рамон назвал себя и представил своих спутников. Женщина, выдвинув из столешницы плоский монитор, начала водить пальцами по сенсорной панели.
– Работаете на профсоюз?
– Да.
Пара кликов.
– Имена непосредственных кураторов.
Рамон хмыкнул.
Взгляд женщины стал жестким.
– Что смешного?
– Кураторы не называют себя. Никаких имен.
Женщина поставила очередную галочку.
– Цель прибытия?