Поворот.
Никите показалось, что он успел совершить путешествие в другую реальность. Вот он, шумный проспект. Центр Нортбурга. Скользящие в туманной мгле иномарки. За спиной – жуть зареченских подворотен, истошный вопль женщины за окном. Взрывающаяся голова получеловека-полузверя.
Ширма повседневности.
И невидимый для простых смертных кошмар.
– Рожок оставь себе, – сказал вербовщик, переключаясь на ручное управление. «Хонда» свернула с призрачного проспекта во дворы многоэтажек. – За голову вермедведя завтра получишь еще две тысячи.
«Пилот» застыл напротив знакомого подъезда.
– Добро пожаловать в профсоюз, – вербовщик хлопнул Никиту по плечу.
Пистолет вместе с двумя магазинами отправился в рюкзак. Рамон пожал протянутую руку и выбрался в холодную весеннюю ночь.
– Кстати, – бросил ему в спину вербовщик. – Не распространяйся о своей новой работе. Помалкивай.
Рамон кивнул.
Это и так ясно.
Если не хочешь угодить в психушку, держи рот на замке. Все равно никто не поверит в это сумасшествие.
В квартире ничего не изменилось.
Пусто и одиноко.
Спрятав деньги и оружие в сейф, Рамон отправился спать. Все, что его сейчас интересовало – заслуженный отдых.
Солнечная электростанция в чистом поле – то еще зрелище. Первое, что приходит в голову – циклопы решили поиграть в шахматы. Правда, все клетки – ярко-голубые. И число этих клеток превышает стандартный шахматный набор.
Рамон ежедневно проверял крепления, инверторы, изоляционные трубки и фотоэлектрические модули. Мониторинг затрагивал и ландшафтную планировку. В инверторах приходилось чистить вентиляционные фильтры. Модули постоянно заносило песком и мусором – сказывались «прелести» открытого всем ветрам пространства. Иногда Рамон ограничивался запуском диагностического дрона, но сегодня он решил прогуляться.
Солнце начало соскальзывать к горизонту, но облегчения это не принесло. Взяв чемоданчик с инструментами и специальную щетку на длинной ручке, Никита покинул уютный дворик, огороженный сетчатым забором.
Батареи ударили по глазам сотнями бликов.
Пришлось сдвинуть козырек кепки, защищаясь от яростного сияния. Для жителя Нортбурга, привыкшего к теплой зиме и прохладному лету с вечными дождями, жизнь в брянских степях казалась невыносимой. Впрочем, нечто подобное Рамон пережил на Ржавчине, так что адаптировался быстро.