— Да, после смерти Катерины все представители водяного общества и даже вновь прибывшие считали своим долгом приехать и высказать свои соболезнования… Позвольте узнать, к чему этот вопрос? — в голосе дамы звучало явное недоверие.
— Подмена лекарства… — напомнил я, глядя в глаза собеседнице.
Роговцева, вздрогнув, отвела глаза.
— Да, доктор Майер всем рассказал об этом случае, — устало кивнула она, — он уверен, всему виною кто-то из домочадцев… Мне кажется, злодей мог нанять человека, дабы совершить подмену, пробравшись в дом во время нашего отсутствия… Ведь сумел же кто-то подкрасться к окну и выстрелить в графа…
— Ваши замечания точны, — я не мог не похвалить логику дамы, но не стоило отказываться от версии, что главные подозреваемые — живущие в этом доме.
— Есть ли у вас ко мне другие вопросы для следствия? — безразлично поинтересовалась она, закрывая ладонью демонстративную зевоту.
— Вы были подругой графини? — рискнул я задать вопрос личного характера.
Дама насмешливо улыбнулась.
— Подруги-соперницы с юных лет! — воскликнула она. — Поначалу она проигрывала мне, но в итоге, — светская особа вздохнув, прервала речь.
Весьма странно, неужто когда-то Роговцева имела виды на графа?
— Граф очень заботиться о кузине, — решил я проверить догадку.
Вопреки моим ожиданиям, моя собеседница не дрогнула.
— Глупая девочка, — произнесла она с искренним сочувствием. — Нет ничего бесполезнее слепого обожания. На своем веку пришлось повидать немало девиц, которые старились, напрасно ожидая внимания идеала! — в голосе не было ни тени презрения, только жалость.
Выходит, я ошибся. Роговцева не претендовала на внимание графа, она просто завидовала счастливой подруге. Обретя толпы поклонников и сменив богатых мужей, дама не обрела душевного счастья.
Увы, нередко я бывал свидетелем, когда очаровательные особы, пленившие множество сердец, оставались одиноки, а когда попадали в беду, все былые возлюбленные отворачивались от них. Беда в том, что мужчина, не без тщеславия овладевая подобными красавицами, чувствовал себя одним из многих, и поэтому не видел никаких обязательств перед прелестницей, полагая, что у нее и без него предостаточно утешителей. Такова человеческая душа.
Лизанька, очаровательное дитя, одарила меня взглядом, полным надежды.
— Вы отыщите негодяя, который желает смерти графа? — спросила она.
Столь трогательная простота вызвала у меня улыбку умиления. Однако подозрительность не отступала, я встречал девиц с наивным взором, которые хладнокровно вонзали нож в спину своим врагам.
— Заверяю вас, мадемуазель, что сделаю всё возможное, — ответил я.
Об её пылкой восторженной любви к кузену ходили легенды. Многие утверждали о тайном романе Лизаньки с графом, но, на мой взгляд, слухи были слишком преувеличены. Похоже, юная барышня упивается неразделённой любовью, преклоняясь перед своим кумиром, который будто не замечает восторгов родственницы. Лизанька принадлежит к числу тех особ, которым нравится безответно обожать. Они нарочно выбирают недосягаемый объект любви. А если вдруг предмет страсти обращает внимание на безответно влюблённую барышню, у бедняжки возникает чувство панического страха…