У Сьюзен был слишком большой опыт по части уязвленной мужской гордости, чтобы не распознать в этих словах угрозу. Она подняла глаза. Исмаил стоял на лестничной площадке, опершись на перила, и смотрел на нее. Он по-прежнему был одет так же как появился в зеркале, в обычное облачение кочевников и лишившихся крова беженцев, наводнявших лагеря, но в глазах его угадывалась некая встревоженность. Своим самоуверенным выражением лица и насмешливой улыбкой он напоминал одного из тех дорогих адвокатов, что без зазрения совести торгуют справедливостью. Личина Пророка сползла с него, хотя в остальном он был тем же самым человеком.
«Не зря говорят, что дьявол работает адвокатом…» Сьюзен охватило веселье отчаяния. — Ты, должно быть, не заметил, что на двери висит бличка «Не беспокоить», — сказала она. — Ладно, так быть, простим тебя на этот раз. Исмаил откинул голову назад и захохотал.
— В самом деле? Идем, нам предстоит проделать далекий путь и посетить множество мест.
Он спустился к ней. Сьюзен упрямо сбросила его руку со своего плеча, не делая, однако, больше никаких попыток остановить его.
Потом была яркая, ярче тысячи солнц, вспышка.
Майкл разглядывал каменную стену темного туннеля. Тусклый свет от расположенного в нескольких шагах выхода позволял рассмотреть вкрапления в белесом известняке. Судя по поверхности породы, ее обрабатывали, вероятно, в глубокой древности. — Рахиль! — позвал он.
Он не помнил точно, когда именно потерял в темноте ее следы, как не помнил и когда непроглядная тьма превратилась в пещеру. Подобные места служили убежищем пастухам по всему Ближнему Востоку, так что нельзя было сказать наверняка, находится ли он в Сирии, Израиле или, скажем, Саудовской Аравии. У каждой культуры свои представления о романтике. Мусульманам темная дыра в скале внушает религиозные чувства, так как в 610 году именно в пещере пророк Мухаммад встретился в Ночь Могущества с архангелом Гавриилом. Событие это описано в девяносто седьмой суре Корана. Интересно, подумал Майкл, не могут ли меня доставить в то время с той же легкостью, с какой перенесли «в никуда».
— Не отвлекайся, — послышался сзади голос Рахили.
— Я правильно иду? — спросил Майкл.
— Если ты не знаешь, куда идешь, какая тебе разница, откуда начинать? — ответила Рахиль.
— Спасибо.
Выглянув наружу, Майкл увидел ослепительно сверкавший скалистый склон. Он обернулся ко входу в пещеру, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, что указывало бы на их местонахождение.
— Не слишком ли вас затруднит подсказать мне, куда это мы вышли? — проворчал он.
— Да нет, ничуть, но спасибо, что ты спросил.
Рахиль явно подшутила над ним, пустив вперед. Они продвигались где шагом, где ползком, по коридорам, внезапно становившимся мокрыми от капавшей с потолка воды. Стесненные обстоятельства, казалось, не доставляли Рахили ни малейшего неудовольствия — лишь однажды она высказалась в том духе, что им было бы существенно легче, если бы он не так увлекался мифами о перевоплощениях. Майкл попустил эти слова мимо ушей.
На сей раз ход вывел их к месту, напоминавшему заброшенный карьер. Майкл на секунду остановился у выхода, рассматривая открывшуюся панораму пустоты. От белесых камней террасированных стен, дрожа, поднимался горячий воздух, уносясь в разверзшееся вверху синее небо.
— Ну вот, — пробормотал он, поворачиваясь, чтобы помочь Рахили перебраться через камень у выхода из пещеры.
Ее, однако, позади не оказалось, и Майкл с трудом удержался от гримасы, услышав ее голос шагах в десяти впереди.
— Осторожно, тут могут быть змеи.
Рахиль сидела в тени тамариска, которого — Майкл готов был поклясться — не было на этом месте, когда он взглянул туда в первый раз. Превозмогая усталость, он подошел к ней, нарочито показывая свое пренебрежение ко всем и всяческим змеям. Он метался между гордыней и пониманием того, что коль скоро первые результаты его героических порывов оказались столь смехотворны, вряд ли стоит уповать на то, что они окажутся более действенными впоследствии.