— Мой дом! — донеслось злое в ответ. — Кто хозяйничает в нем. Во — ооон!
Старик ростом с Тихона в шапке ушанке и пестром кафтане стоял у самой двери, длинная рыжая борода тряслась от негодования.
Поглощенная жрица застыла. Зашевелились почерневшие доски. Затрещала крыша. Вилы тыкались в бок. Она бы ответила, но на нее смотрели два домовых, и спорить с ними здесь… Она бы могла… За спиной потянуло холодом, это Ника, так глупо признанная Нейлой за ведьму, пыталась скинуть преображение. Чужое тело сковывало ее, не позволяя использовать остатки силы. Жрица вскользь усмехнулась: куда опустошенной призвать что — то там против нее, поглощенной — источника настоящей силы. Вот ее — то она и заберет с собой, покидая сей нерадушный дом. А там уж они разберутся с глазу на глаз. И она знает, кто выйдет победителем из той схватки. И как же будет приятно, зная, что это ее вина в том, что поглощенная так и не смогла стать настоящей живой жрицей. А ведь она должна была быть светлой. Она должна была молиться богам и приносить пользу живым.
Ненависть клокотала, вырываясь клубящейся тьмой.
— Со мной пойдешь!
Глаза Ники расширились.
Жрица потянулась к ней нитями тьмы. И дрогнула.
Сила ударила в спину. Огромная, черная, поглащающая ее собственную. Заставляющая не повиноваться ей. Она обернулась. Чужая тьма спуталась с ее тенью на полу, вбирая ее в себя.
— Жрец! — сумеречная заскрежетала зубами. — Темный! Живой! Не просто темный… — Она завизжала.
— Во — он! — двуголосый крик домовых заставил дом содрогнуться. Поглощенная рухнула на колени, подчиненная чужой воле.
— Во — он!
Хорь на плече Тихона злорадно щерился, хлопая лапами, словно в ладоши.
Чувствуя, как отрывается от нее собственная сила и уходит к жрецу, поглощенная, воя и выламывая себе кости, все же вскочила на ноги. С ненавистью зыркнула на всех и, подхватив подол балахона, огромными скачками кинулась из дома.
В шаге от порога оглянулась на бледную Нику.
— Мы еще встретимся, Верховная! — И бросилась к выходу.
В этот самый момент дверь открылась и вошла Аглая.
«Я всего на полчасика. Я вернусь. Мне нужно сказать, что я ухожу…»
Игнат смотрел с тоской.
«Кто они? Друзья? Родственники? Ты никому ничего не должна обьяснять!»
Аглая отвернулась, начала одеваться. Он схватил ее за руку, целуя пальцы. Она отпрянула, вырывая ладонь. Слишком резко и порывисто. Он так и застыл, смотря на нее. Аглая и сама не могла обьяснить, отчего ей вдруг захотелось уйти. Стыдно перед теми, кто ждал ее в лавке? Нет. На душе нехорошо. Тягостно. И после того как прошла первая радость, начала глодать душевная тяжесть. А еще маленькими искорками — недоверие. Она все же спросила о том, что ее волнует. Но ответ ее не успокоил. А может, все же стыдно? Она представила, как посмотрит на нее Тихон, покачает седой головой. Ника усмехнется молча, последнее время это у нее в привычке. А Тимир… Сердце сжалось. Вот оно. Ей отчего — то стыдно именно перед Тимиром. Но она ничего ему не обещала, ничего не должна. Он ей никто. Но он посмотрит осуждающе серыми пронзительными глазами, в которых черными воронками закружит тьма.
ebooksa