Старуха разом осунулась.
— Было. Во Времена Ухода… Вона сколько их… — указала на стеллаж у самой стены, где лежали ровными стопками покрытые пылью сотни рукописей.
— Это те… — прошептала Аглая.
— На погосте у храма. Они, родные. Неприкаянные. А как хотел Китар слово узнать…
— Китар?
Старуха качнула седой головой.
— А ты небось другую историю слышала. О любви и предательстве, о войне между жрецами и ведьмами.
Аглая во все глаза уставилась на старуху.
— Не так было?
— Не совсем так. — Старуха двинулась вдоль ряда. — Любовь была… Казалась сначала любовью. Это уж после Китар себя показал.
— Как показал?
— Ясно как! — старуха хмыкнула. — Душою черною. Очень уж горел в тайники Обители попасть.
— Разве жрецы не могут попасть в Обитель?
— Без ведовского соизволения в Обитель вообще мало кто попасть может, а в тайники и подавно. Я уж не говорю об артефактах, каждому слово свое нужно знать. Каждый только на ведовскую руку окликается.
— И Китар хотел их заполучить?
— Ох, как хотел. Уж как он Мерку уговаривал, чего сулил. Отказала. Тогда — то они с Миро и придумали для Гаяны эту историю. — Старуха остановилась, поправила выбившийся с полки уголок рукописи. — Думали, она их поддержит, тогда уж под натиском трех жрецов и сломают ведовскую мощь, узнают секреты. А она вишь, чего удумала… Женщины! Не разобравшись. Э — эх! Проклятие уничтожило всех ведьм, а история, придуманная Китаром и Миро, так и осталась бродить по деревням да слухами пополняться.
— И никто не стал разбираться?
— А кто бы стал? — Нависшие брови метнулись вверх. — Мерка исчезла, ведьмы — кто ушел за грань, кто погиб от проклятия. А Гаяна… Гаяна так и не вернулась. Кто знает, куда ее ненависть завела.
Старуха резко смолкла и остановилась. Стеллажи закончились. За ними, насколько хватало глаз, находились образа. Высокие, закрывающие стены от пола до потолка. Светлые лики, озаренные внутренним свечением, и темные, будто занавешенные дымкой. На выступах стояли сосуды замысловатой формы, в каждом трепетал огонь, играя тенями на образах. У дальней стены огромный камень с возвышающейся на нем серебряной купелью.
— Идем, — проговорила старуха и направилась прямиком к купели. Аглая пошла следом. Едва приблизились, как вода в купели всколыхнулась, покрылась рябью.