— Что? — спросил я.
— Иногда ты можешь выбрать. Большинство людей выбирают остаться. Здесь очень красиво.
— И ты выбрал остаться?
Илай покачал головой.
— Иногда ты можешь выбирать, иногда — нет.
Я ждал, жадно впиваясь в него взором. Он выглядел так ясно, так отчетливо, был таким настоящим и прекрасным, что я захотел прижать его к себе и никогда не отпускать.
— Кто-нибудь пришел за тобой, когда ты умер, Илай? — произнес я чуть ли не с мольбой в голосе, мне нужно было это знать.
— Да. Джиджи. И бабушка тоже.
— Бабушка?
— Твоя мама, глупенький.
Я широко улыбнулся, потому что он напомнил мне Джорджию, но улыбка исчезла практически сразу.
— Не знал, что моя мама будет здесь. Она была не очень хорошим человеком, — ответил я тихо. Меня удивило, что он зовет ее бабушкой, словно она выполняла эту роль так же хорошо, как делала Джиджи по отношению ко мне.
— Некоторые люди хотят быть плохими. Некоторые — нет. Бабушка не хотела быть плохой.
Это была настолько фундаментальная идея, высказанная с такой детской непосредственной мудростью и с таким простым пониманием добра и зла, что я не знал, как отреагировать, кроме как спросить:
— Можно я обниму тебя, Илай?
Он улыбнулся и тут же оказался в моих объятиях, обняв меня за шею. Я прижался головой к его кудряшкам и почувствовал, как темные шелковистые пряди щекотали мой нос. Илай пах детской присыпкой, недавно скошенной соломой и свежевыстиранным бельем. Я уловил легкий аромат духов Джорджии, словно она так же, как и я, крепко обняла Илая прямо перед тем, как он покинул ее, захватив с собой частичку нее. Он был таким теплым, и щекотал меня завитушками волос, когда прижался своей мягкой щекой к моей.
Когда нам снится сон, мы не знаем, что спим. В наших снах наши тела имеют массу, мы осязаем, целуем, бежим, чувствуем. Наши мысли каким-то образом создают реальность. И здесь было что-то вроде этого. Я знал, что у меня не было тела так же, как и у Илая. Но это не имело значения. Я мог прикоснуться к Илаю, держать его в объятиях. Я обнимал своего сына. И я не хотел никогда покидать его.
Илай слегка отклонился и посмотрел на меня серьезным взглядом. Его карие глаза так походили на глаза его матери, что я хотел утонуть в них. Затем он убрал руки с моей шеи и взял в свои маленькие ладошки мое лицо.
— Ты должен сделать выбор, папа.
Джорджия