А началось все в пятом классе, тогда Мариса впервые узнала, какие подлые бывают девчонки.
В шестом стало еще хуже.
«За что они меня так не любят, мама? Почему они смеются надо мной, мамочка?»
Да потому, что если живешь в Скэтскил у подножия холма, ниже Хайгейт-авеню и (или) к востоку от Саммит-стрит, значит, принадлежишь к рабочему классу. Мариса спрашивала, что это означает. Разве не все люди работают? И что такое «класс»… класс в школе? А может, классная комната?
Надо смотреть правде в глаза. Даже если Марису и пригласила к себе какая-то неизвестная школьная подружка, она бы так надолго у нее не задержалась. Максимум до пяти. Не стала бы засиживаться до темноты. Тем более не позвонив матери. Она не из тех детей, которые…
Леа снова заглянула в кухню. Раковина пуста. Не видно упаковки от размороженных куриных котлет.
По вторникам и четвергам Мариса сама начинала готовить ужин. Ей нравилось готовить. Особенно вместе с мамой. Сегодня на ужин намечалась джамбалайя с курицей — это блюдо мама и дочка особенно любили готовить вместе.
Томаты, лук, сладкий перец, специи. Рис…
Леа спохватилась, что говорит вслух. Эта тишина просто сводит ее с ума.
«Если б я поехала прямо домой. Сегодня…»
Но на пути, как назло, попался «Севн-илевн», что у самой автомагистрали. Там она и задержалась по пути домой.
За стойкой сидел кассир, пожилой индиец с мудрыми печальными глазами. Леа была постоянной покупательницей. По имени он ее не знал, но явно симпатизировал.
Так, молочные продукты. Упаковка салфеток. Консервированные томаты. Две упаковки пива — по шесть банок каждая, пиво холодное. Пусть думает, что у Леа есть муж. Для него и предназначается пиво. Для мужа.
Леа заметила, как дрожат руки. Нет, просто необходимо выпить, чтобы унять эту дрожь.
— Мариса!
Ей тридцать четыре. Дочери одиннадцать. Всем членам семьи Леа, в том числе и родителям, было известно — они с мужем вот уже семь лет как разошлись, «по-хорошему». Бывший муж, окончивший медицинский колледж, пропал где-то в Северной Калифорнии. Жили они вместе в Беркли, а познакомились в университете.
Невозможно разыскать бывшего мужа и отца, тем более что фамилия у него вовсе не Бэнтри.
Она знала: ее непременно спросят о муже. Ее будут много о чем спрашивать.
И она начнет объяснять: одиннадцать лет — вполне самостоятельный возраст. Одиннадцатилетний ребенок вполне способен сам прийти из школы домой… Когда человеку одиннадцать, он вполне способен отвечать за…
Она остановилась у холодильника. Открыла дверцу, достала банку пива, жадно отпила несколько глотков. Ледяное. Тут же начала мерзнуть голова, не вся — переносицу между бровей ожгло холодом, точно к ней прижали монету.
ebooksa