— Отдаляться друг от друга, играть на нервах, называйте, как хотите. Именно тогда он и начал дурно с ней обращаться.
Ширли покачала головой.
— Я тысячу раз говорила, что ей нужно развестись; уйти от него. Детей же у них нет. — Она оглядела комнату. — Думаю, мы все ей говорили. — Согласные кивки. — Но она просто не понимала этого. Всегда его оправдывала, притворялась, что виновата сама, говорила, что, если бы она не облажалась и не приготовила на воскресный обед курицу вместо индейки или если бы она не забыла правильно сложить его бельё, ничего бы не случилось.
Брендон не удержался:
— Что он с ней сделал? Избил её?
— Хотите сказать, что она вам не рассказывала? — неодобрительно хмыкнула Ида. — Ей следовало хотя бы намекнуть, из-за чего вы ей понадобились.
Ширли подалась вперёд.
— Мне кажется, вам просто не захотелось слишком много знать об этом, верно?
Элейн казалась разгневанной:
— Вы хотите сказать, что даже не спрашивали? Просто сделаете это за деньги? Для вас не имеет значения,
Ида их утихомирила.
— Мы здесь не для того чтобы осуждать вас, — сказала она Брендону. — Мы здесь, чтобы поддержать Либби.
— Я еще раз говорю вам…
— Да, мы знаем. Это всё уже начинает утомлять.
— Тогда, может вам лучше уйти?
— Поймите меня правильно, — быстро сказала Ида. — Я, мы все, испытываем к вам только глубочайшее уважение. И я не думаю, что кто-либо из нас дал повод предполагать обратное.
Элейн промолчала.
— Вы нужны ей. Либби. Действительно нужны.
Остальные женщины закивали.
— И мы целиком и полностью на вашей стороне. Мы всё понимаем. Просто мы волнуемся, вот и всё.