— Эдвард — чудовище, — сказала Барбара.
Сидящая рядом Алиса кивала.
— Вы не поверите, что он делал с этой бедной женщиной, сколько ей пришлось вынести и как долго она терпела.
— О, он ужасно относился к ней, — согласилась с ней Ида. — Он поступал с ней… грязно… грубо. — Она взмахнула рукой как платочком. — Вы понимаете, о чём я.
Брендон не был уверен, что понял, но в сознании у него были образы, которые эти дамочки наверняка не одобрили бы.
— Лучше бы он умер, — как ни в чём не бывало заявила Ида.
У него пересохло во рту, когда он вдруг понял, чего они добиваются, что, по их мнению, он сделает. Брендон оглядел комнату и каждую женщину поочерёдно. Взгляды — плоские, непроницаемые — сфокусировались на нём.
Брендон стоял, качая головой.
— Нет, — сказал он. — И, не зная, что сказать, повторил ещё раз. — Нет.
— Нет, что? — спросила Ширли.
Он посмотрел на пожилую леди и увидел на её лице лишь любопытство.
— Это я виновата, — быстро сказала Ида. — Это я захотела прийти и… посмотреть на вас. Не то чтобы я не доверяла мнению Либби, имейте это в виду, но… ну, такая уж я есть.
— Он чудовище, — повторила Барбара. — Однажды, когда она была в блузке с открытыми рукавами, я увидела ожоги у неё на руках. Либби думала, что я не замечу, но я видела.
— Я видела их у неё на ногах, — призналась шёпотом Натали. — В примерочной «Мервинс».
Элейн глубоко вздохнула:
— Прошлым летом мы водили детей в бассейн, и сзади у неё на купальнике я увидела кровавое пятно. Она кровоточила
— Он
— Может ей стоит просто развестись с ним, — предложил Брендон.
— Нет, она этого не сделает, — покачала головой Ширли.
— И всё зашло слишком далеко, — сказала Элейн.