— Пойдём, конечно, а то у меня в желудке со вчерашнего дня ни чего съестного не было.
Они вышли из профессорского кабинета и направились в правое крыло корпуса, где располагалась больничная столовая для медперсонала.
— Ты так странно говоришь о времени, — Дмитрий искоса глянул на деда, — как о живом существе: «Пока оно есть», «пока его нет», «скоро придёт» и тому подобное.
— А оно и есть живое. — Виктор Иванович на секунду остановился, что бы пожать руку своему коллеге, потом двинулся дальше. — Наши далёкие предки знали об этом и пользовались им, как неким ресурсом. Они собирали его, скажем так, на год, а потом тратили. Отсюда и пошло «пока оно есть». Мы говорим, но зачастую не понимаем, о чём вообще идёт речь.
— Тебя можно слушать часами о том, как ты рассказываешь о наших предках. Скажи, это действительно тебя так увлекает?
Они вошли в помещение столовой, где пахло не кислыми щами, а свежей выпечкой. Дмитрий втянул в себя сладкий запах.
— Мне кажется, что тут можно наесться самим запахом.
Дед рассмеялся в ответ.
— Не нужно себя обманывать. Таким образом, ты можешь подышать какое-то время, но скоро у тебя начнёт кружиться голова, появится слабость и апатия ко всему окружающему. Это брат, называется голодным обмороком.
Они подошли к буфетной стойке раздачи и заказали по два подноса разной еды.
— Сколько бы ты не поел — поешь всего лишь один раз.
Виктор Иванович, произнеся эту фразу, как молитву перед едой, направился к свободному столику. Готовить на кухне умели, да ещё и любили, потому первые минуты общения были заняты поглощением вкусной пищи. Когда первый приступ голода был утолён, Дмитрий обратился к деду:
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
Дед не отрываясь от тарелки со свиной отбивной, прожаренной в сухарях, удивлённо глянул на внука.
— Ты это о чём?
— О том, что тебя наследие занимает больше, чем твоя нейрохирургия.
Виктор Иванович, положил на тарелку вилку с ножом и выпрямился на стуле.
— Понимаешь, как бы тебе это объяснить более доходчиво?
— Да говори уж, как есть. Не дурак, пойму.
— С высоты своего жизненного опыта, я всё больше прихожу к мысли, что наше наследие, или история, как принято говорить, это не занятие и не область науки, это гораздо большее, чем мы можем себе представить. Хотим мы, или не хотим, но существует такое понятие, как генетическая память. Это основа всего человеческого мироздания. Это жизненный опыт накопленный веками. Это отношение к себе и другим людям. Это отношение ко всему миру, в котором ты живёшь. Об этом можно говорить бесконечно, а ты говоришь — занятие. Если ты думаешь, что нейрохирургия не имеет ни какого отношения к наследию, то глубоко заблуждаешься. Много тысяч лет назад наши предки умели воздействовать на промежуточный мозг, возвращая таким образом потерянный человеком слух или зрение. Сказку помнишь про Илью Муромца? Полжизни он на печи пролежал — двигаться не мог, а пришли старцы, что-то пошептали, руками поводили, что-то попить дали, вот и поднялся на ноги былинный богатырь. Вот так-то, а ты говоришь, разделяя не разделяемое.
ebooksa