– Может, я просто запишу имя чернилами? – спрашиваю я.
– Кровь значит гораздо больше. – Он кладет нож на стол. – То, что скреплено кровью, никому не разрушить.
Я опускаю взгляд к выступившей на пальце капельке крови, Александр протягивает ручку. Воспоминание моих запятнанных кровью рук вспыхивает перед глазами. Музыка. Граммофон. Танцевальная книжка. Кулон-метла. Ручка. Кровь. Нож. Вред. Бред…
– Редд, – восклицаю я.
Стоит имени сорваться с губ, и я чувствую себя иначе. Ощущение, словно сознание мое – затянутое тучами небо, которое начинает проясняться. Непонятная эмоция мелькает на лице Александра, он упорно предлагает мне ручку.
– Имя, Саманта.
Очередная туча исчезает с небосклона.
– Элис, – бормочу я.
– Кто?
– Элис. Она подарила мне этот кулон.
Я смотрю на него, на идеально уложенные волосы и гипнотически сияющие глаза. Надеюсь, Александр сможет объяснить, о чем я говорю. Потому что я в данный момент сама себя не понимаю. На долю секунды он выглядит взволнованным:
– Боюсь, мы с ней не знакомы.
Опускаю взгляд на кулон.
– Элис – близкий для меня человек. Подруга из Нью-Йорка? – Я кручу кулон в пальцах. – Нет, не из Нью-Йорка. Не так. Мы познакомились в другом месте.
– Саманта, прошу, эта ночь – только наша, зачем вспоминать прошлое и старых друзей? – настаивает Александр.
В его голосе я слышу тревогу и уже почти готова согласиться, но не могу выкинуть из головы мысли о кулоне. Что-то в нем будоражит меня.
– Салем?
В мгновение, когда это слово срывается с моих губ, затянутое тучами сознание разрезает молния.
– Салем, – уверенней повторяю я. – Я живу в Салеме.
– Ваша семья из Нью-Йорка, – говорит Александр, подступая ко мне еще на шаг. Взгляд его серьезен и настойчив.