— Но, — успел перебить его Серёга, — отложим до следующего раза. Идёт?
— Идёт, — улыбнулся ему человек, как две капли воды похожий на него самого. Серёга поднял сумку, поправил денежную пачку, повесил этот школьный портфель на плечо и двинулся в обратную сторону. В ту сторону, откуда пришёл.
— Идёт говно по трубам, — пробурчал себе под нос взрослый Серёга Свинцов и двинулся в другую — противоположную той стороны, в которую шёл Серый.
3
Свинцова слегка напрягала перспектива себя в будущем. Он бы с радостью поболтал с этим человеком. Ему же интересно было узнать, кем он станет, когда вырастет? Но деньги всё портили — превращали этих двух, в будущем несомненно замечательных, людей в какую-то сволочь, облаивающую друг друга. Через каждые полслова посылающую друг друга на три весёлых буквы. Сергей пытался его подначить к разговору, есть ли у него (у Свинцова-взрослого) дети, но тот был настроен с такой агрессией, что тут же перевёл тему. Ну, как будто бы он не фига не соображает: даже если Свинцов-джуниор пришелец или призрак из его прошлого, то наверняка он явился сюда не просто так? Интересно же ему узнать, женился ли он, какая его в будущем ожидает счастливая жизнь, сколько детей в его семье, интересная ли работа, и всё такое. А этот взрослый-Свинцов заладил одну и ту же песню: деньги-деньги. Наверно, он там (в будущем) чудовищно одинок, у него никого нет, а есть только деньги, которые он «тысячу» лет зарабатывал, а теперь… Вот, только, малость непонятно то, каким немыслимым образом все эти деньги, которые взрослый-Свинцов «сто лет» зарабатывал, перепорхнули в прошлое и попали в лапки тому никчёмному балбесу, которым старый-Свинцов когда-то очень (чудовищно очень) давно был. Ведь, судя по выкидонам этого Свинцова-старика, произошло именно так, как нетрудно догадаться: деньги у старика-Свинцова исчезли в самый неподходящий момент: он переписал наследство на своего преемника, но, поскольку создали машину времени, то начали происходить разные аномалии. Например, всё состояние какого-нибудь старикашки внезапно улетучивается и, вместо его внука, достаётся неизвестно кому. Скажем, самому же старикану, но только в то время, пока он был ещё несмышлёнышем и пребывал в младенческом возрасте. И всё, чего от Серого хочет этот старик — не знать место, в котором Серый закопает свою сумку, а самую банальность: разобраться, как к нему попали эти деньги. То есть, старик-Свинцов в любую секунду мог придушить Свинцова-джуниора, забрать деньги, сесть на машину и вернуться с ними в своё время. Но, с другой стороны, он не может убить джуниора, поскольку рискует сам погибнуть. Если бы он был одинок и ему некому было передать своё наследство, то он на правильном пути — передать этому пацанчику. Но, раз он не передаёт, а играет с ним в какие-то игры (пытается мозги закомпостировать, дескать, это не я переместился в прошлое и столкнулся со своим двойником, а ты переместился в будущее, за что я тебя и накажу, сопляк), значит, он всё-таки не одинок и настраивается на то, что мальчишка запутается, сдастся, а он положит себе в карман все эти деньжата, да слиняет?
Вот, обо всём этом пытался покумекать Свинцов-джуниор. Понять: может, в этом есть какой-то смысл, какая-то логика, связующая очень многие моменты? Или всё донельзя прозаично: загримировали бандюка, который чем-то похож на Лису Алису и Кота Базилио, которые дурят наивного Буратино. И всё, что от того надо, чтоб он закопал на поле чудес свои пять золотых, а они видели, в каком месте. Загримировали потому, что к роднику он так и не подошёл, чтобы убедить подростка в том, что это не грим и он так просто не сотрётся. Ведь сейчас удивительное время: экстрасенсы разные. Наверняка для бандюков ничего не стоит — найти экстрасенса, который прочитает его мысли и разыграет из себя чепушилу: «Я, паренёк, прилетел из будущего и, как ты наверно догадался, являюсь тобой же самим. Вот только одно я никак не могу понять: Может, это не я прилетел из твоего будущего, а ты — из моего прошлого? Ничего не хочешь сказать по этому поводу? Может, есть какие-то соображения!»
Поэтому Серый не мог уподобиться Буратине и показать, куда он и в каком месте закопает свои «пять золотых». Он даже думал, что это не из сегодняшнего времени бандиты, а из будущего! И они загримировали своего сообщника, чтобы Серый купился на его болтовню. Только, если это не он сам (не двойник), то какого ляда бандиты его не убили? Ведь для них это ничего не стоит — грохнуть терпилу, а самим слинять с баблосами в будущее.
Обо всём этом Джуниор размышлял в то время, пока шёл в сторону своего дома: «Но, если представить себе, что это не банда из будущего, — с кучей сообщников, которые находятся в разных точках, следят за мной и меняют облик в любом месте, где бы я ни появился, — а одиночка из настоящего?… Ведь, судя по его сумбурным фразам, у человека в голове явная каша. Скорее всего, он простой сумасшедший, который несколько лет зарабатывал «бешенные деньги»… То есть, в тот момент, как он их заработал и получил, то попытался купить на эти деньги себе квартиру (как правило, что-то одно — квартиру или машину), но ему сказали, что все деньги бракованные… В смысле, в таких случаях вызывают полицию, если заметят фальшивомонетчика, но, поскольку у этого мужика на лице написано откровенное слабоумие, то его просто попросили удалиться, и не стали никуда звонить и никого вызывать. Именно поэтому чувачок так сильно боится ментуру! Потому, что ему пригрозили: «Если ты не возьмёшь ноги в руки и не выметешься со своей идиотской школьной сумкой, то мы тебя сдадим, куда надо». Наверно, он так сильно перепугался, что хотел закопать эту сумку, но забыл… Вернее, не забыл, а потерял сознание. То есть, от страха. Вот тут-то я эту его сумку и нашёл! А он в это время валялся где-то в отключке. Потом пришёл в себя; вспомнил, что у него, в его школьном ранце, есть мобильник и можно его вызвонить и найти сумку. Но, поскольку портфель нашёл я, то ему стало неудобно. Это, как, если представить себе, что какой-то умалишённый живёт в лесу и воображает себя диким животным или птицей, высиживающей на дереве яйца. Так вот, если на его территорию вторгся некто посторонний, то умалишённый вынужден покидать насиженное место: сняться с якоря. Так и в случае со мной: если я поднял его ранец, значит, вторгся в его безумный мир. И, поскольку он душевнобольной, то силой отнять эту сумку он не может. А сидит где-нибудь, наблюдает за мной через бинокль и ждёт, долго ли я буду продолжать тупить. Когда, наконец, до меня дойдёт, что надо вскрыть какую-нибудь упаковку, вытащить банкноту и посмотреть сквозь неё на небо. Тогда я потеряю (вернее, брошу) его сумку, а он радостно поднимет и пропоёт: «Вот, все люди сумасшедшие, а я один нормальный — они пользуются деньгами, на которых нет водяных знаков, и считают, что у них деньги правильные, а у меня неправильные…»
Свинцов не выдержал, полез в сумку и вытащил пачку. Он только сейчас понял, почему так долго не проверял все эти деньги на подлинность, хоть и собирался узнать об этом с самого начала: Если вскрыть целлофановую упаковку, то сумка взорвётся, поскольку эти «куклы» скорее всего начинены взрывчаткой. И псих, который наблюдает за ним через бинокль, совсем уже съехал с катушек. Потому, что в то время, когда Серёга поднял его сумку, он включил детонатор, так как хотел себя взорвать. Но, поскольку Серый эту сумку поднял, то детонатор он выключил. Решил подождать, пока до парня не дойдёт. Но парень — тот ещё тугодум. Этот тип загримировал своё лицо, чтобы оно было похожим на Серёгино. Он собирался себя взорвать из-за того, что очень много лет зарабатывал эти деньги, но в самом конце его объявили сумасшедшим, а деньги — «куклами» и он не выдержал — продолжать жить в этом безумном-безумном-безумном-безумном мире. Он решил покончить с собой, поэтому включил детонатор, а сейчас взбесился ещё больше… Вернее, мог взбеситься и подорвать Серёгу, поэтому Серёга не решался лезть в сумку и вскрывать целлофановые обёртки на банкнотах. Это так же чревато, как вскрывать неизвестные конверты с письмами, которые почтальоны бросают к нему в ящик, но ему лично ни одно не адресовано.
Однако, сейчас Серого чуть ли не тошнило от того безумия, которое веет от этого параноика, который преследует его и не даёт сделать самостоятельно ни единого шага. Сергей про себя возмущался: «Какого лешего этот полоумный имеет право меня преследовать?! У него мания преследования! Он что, сам не понимает этой ерунды?! Того, что он похож на крейзи». То есть, Серёга не выдержал этой тупости и решил залезть в его паршивую сумку и вскрыть…
— Вот говнюк! — произошёл взрыв, но не внутри школьной сумки, а внутри Серого (взрыв негодования), когда он вскрыл упаковку и вытащил банкноту. — Я же знал, что это «куклы», а не настоящие бабки! Мля! И теперь этот подонок больше никогда меня преследовать не будет?! Только потому, что я оказался таким же сумасшедшим, как и все, а не тем редкостным «разумным хомо сапиенсом», как он о себе воображает, который посмотрит на поддельные бабки и пропоёт «аллилуйю»: «О, великий! На Твоих деньгах нет водяных знаков! Значит, они сверхнастоящие! Аллилуйя…»
«Как же мне выловить этого урода и кинуть ему, в его напыщенную физию, этой сраной сумкой?! — кипел Серый от гнева. — Ведь он надул меня, как пацан с кошельком на рыболовной леске, в который напихано мандариновой кожуры».
Взбешённый Свинцов поднимался по лестницам и кипел от злости. Когда он вошёл в коридор, то у него чуть глаза не полезли от неожиданности на лоб. Потому, что он увидел этого ублюдка, склонившимся над открытым картофельным ящиком. Серому показалось, что этот поганец опускает в ящик новую сумку. Значит, та сумка, которая была у Серёги, манок? Игрушка для отвода глаз. А настоящую сумку с настоящими деньгами он прятал отдельно?… Но, когда Серёга присмотрелся внимательнее, то он замер на месте. Дело в том, что в одной руке у этого психа был тесак, с которого что-то капало, а в другой — не сумка, а чья-то отрезанная голова, которую этот ненормальный держал за волосы.
После увиденного, Сергея уже не интересовало, как этому умалишённому удалось его опередить, если он направлялся в совершенно противоположную сторону.
— Я так и знал! — прокаркал псих, увидев Сергея. — Вся твоя семейка ненастоящая! Когда я вошёл, то они все лежали неподвижно и притворялись живыми людьми… Ну, типа шумно дышали. А сами не двигались. Лежали, как манекены! Они такие же фальшивые, как и эти долбанные деньги в твоей дерьмовой сумке! Ты действительно пришелец? Призрак моего детства. Наделал манекенов, придуривающихся спящими… Думал меня провести? Господи, какой же ты наивный!
Проревев всю эту хрень, псих поднял над головой руку с тесаком, и отводил тесак всё дальше и дальше, чтобы получше размахнуться.
— Не кидай! — пропищал Серый. Теперь его голос был не таким самоуверенным, как раньше, а плаксивым и несчастным, как жизнь дегенерата. — Пожалуйста!
— Даже и не подумаю, — хохотнул псих. — Я бы тебя сто раз уже зарубил! Но какой же ты глупенький и наивный: не понимаешь, что, если я убью себя-ребёнка, то погибну сам. Но, если ты хочешь, чтобы я в тебя кинул, то на — лови.
И в Серёгу полетела голова.
Это произошло для Сергея так неожиданно, что он невольно почувствовал себя, будто бы находится на уроке физкультуры, играет в баскетбол и в него летит мяч. Если он не проявит реакцию, то мяч достанется противнику, который крутится неподалёку и ждёт, что Серёга «косякнёт»; тогда он сумеет отобрать у него мяч. И Серый тут же схватил на лету несущуюся в его сторону голову.