На грани

— Ты был не прав. И сейчас ты не прав. Я не клиенщик. Это совершенно другая работа, которая мне не близка.

— Хорошо, — как-то странно ответил он. — Документы хоть передашь, чтобы я не таскал их туда-сюда?

— Да.

— Сколько у нас времени?

— Максимум до десяти тридцати.

— Час. Что ж, пойдём, что тянуть.

***

— Большой капучино, я знаю, — сказал Михайлов, усаживая Пятницкую в «Старбаксе».

— Что ещё ты знаешь? — спросила Вика, как только Иван вернулся за столик с двумя бумажными стаканчиками кофе.

— Знаю, кто твои родители, где жила, училась, работала, с кем серьёзно встречалась. Вообще у тебя была крайне заурядная жизнь, пока ты не встретила своего будущего мужа. Удивительно, как он тебя разглядел.

— У тебя странная манера делать комплименты — словно пытаешься унизить.

— Говорю, как смотрится со стороны. Не понимаю, почему тебя это задевает. И ведь ни одного факта о твоих способностях. После смерти Тимофея я даже убедил себя, что мне померещилось. Всего лишь померещилось, и ты тогда всё же хлопнула рукой по моей спине, чтобы попкорн выскочил из горла.

— Даже если тебе всего лишь померещилось, мог бы не портить мне жизнь своим отказом открывать у нас счета. Я всё же спасла тебе жизнь, как бы пафосно это не звучало.

— Согласен. Однако я был зол. И взял паузу.

— Я вот так не могу. А то я паузу возьму, а человек умрёт.

— Я был зол. Я верил, что ты спасёшь Тимофея… — Иван многозначительно замолчал, а после тихо продолжил: — А ты спасла моего сына…

— Это Тимофей его спас. Не я, — покачала головой Вика, наконец отхлебнув кофе.

— Тимофей? — не понял Иван.

— Он просил передать информацию о белой машине. Я не вижу будущее. Я только целительница.

— Получается, не только целительница, но и медиум.