– Если только не Алекс. Он тут тоже бродил.
Но Алекс отрицательно мотнул головой.
– Поехали домой, посмотрим!
Обрадованные тем, что поездка оказалась полезной, они торопливо вернулись в джип. Шарлотта снова заняла место рядом с Алексом, и тот факт, что тварюшка едет с ними, обрадовал Ольгу. Матвей завел машину и вырулил на дорогу. Ехали они быстро, но когда проехали нужный поворот мимо, Ольга удивилась:
– Матвей, куда мы едем? Не домой?
– Домой потом, – улыбнулся он.
– И?
– Отпуск. Сегодня у нас отпуск. Заслужили! Едем обедать, а потом – к морю. И эти несколько часов не разговариваем о ключах, проклятиях, апокалипсисах, флешках. А наслаждаемся жизнью. Лады?
– Еще какие лады! – засмеялась Ольга.
Матвей привез их в небольшой приморский поселок. И несмотря на то что курортный сезон еще не начался, они нашли на набережной открытый ресторан. За обедом болтали, шутили, смеялись, но не касались темы ключей. Больше всех историй рассказывал Матвей. Алекс предпочитал отмалчиваться, но иногда бросал меткие реплики, которые смешили Ольгу. Рядом с ней на свободном стуле примостилась невидимая Шарлотта, которая лакомилась мороженым, и когда Ольга отвлекалась, таскала из ее тарелки испачканные мясным соусом салатные листья и маринованные луковые колечки. Вкусно ли ей было есть лук с ванильным мороженым? Судя по тому, что Ольга так и не успела попробовать лук, вкусно. Заразившись от Шарлотты, она стащила у Алекса пачку мятной жвачки, выпотрошила половину и вернула остатки, выцыганив у него еще и шарик шоколадного мороженого.
После обеда они уехали на дикий пляж и отыскали живописную бухту с пологим спуском. Шарлотта, предпочитая морю равнину, прошуршала по траве прочь. Ольга шутливо наказала ей не теряться и быть на месте к отъезду.
Море обожгло босые ноги арктическим холодом. Ольга попинала ледяную прозрачную воду и предпочла вернуться на нагретую солнцем гальку. Матвей с Алексом, набрав плоских камешков, устроили соревнование по метанию «блинчиков». Ольга улыбнулась: совсем как мальчишки. И оставила их развлекаться.
Солнце припекало совсем по-летнему. Она, оголив живот, завязала узлом футболку, подтянула до колен штаны, подложила под голову свернутую куртку и растянулась на горячей гальке. Солнце тут же защекотало закрытые веки, поцеловало в нос, ветер ласково взъерошил волосы. «Тш-ш, тш-ш», – зашептало море, погружая в легкую дрему, в которой смешались не образы, а звуки – шорохи, шепот, крик чайки, всплеск воды. Усталость разлилась по раскинутым в стороны рукам, свернулась уютной кошкой на оголенных ногах. Давно Ольга не испытывала такого блаженства, как сейчас, убаюканная морским прибоем и обнадеженная ласками теплого ветра. Засыпая, она еще успела подумать, что если смерть похожа на сон, на такой вот счастливый сон на морском побережье, то она готова умереть прямо сейчас.
Но умереть ей не дали. На согретый солнцем голый живот вдруг полилась ледяная вода. Вырванная из сна так жестоко, Ольга вскрикнула и мгновенно вскочила на ноги. Алекс с Матвеем с хохотом отпрыгнули на безопасное расстояние. Кто из них облил ее холодной водой, а кто оказался генератором идеи – было уже не важно. Она уперла руки в боки и заорала, заглушая и шум моря, и крик чаек:
– Крети-ины!
Затем схватила куртку и замахнулась ею, не зная, кого огреть первым, потому что Алекс и Матвей предусмотрительно разбежались в разные стороны.
– Оль, сгоришь же! – примирительно пробормотал Дымов. – Ты ж у нас Белоснежка…
– А вы – два гнома-идиота! – выкрикнула Ольга, но все же улыбнулась. Сколько она проспала? Кожа на животе опасно порозовела, в этом Матвей оказался прав. Но Ольге хватало и четверти часа, чтобы сгореть. За то время, что она дремала, Дымов, судя по блестевшим на голой коже груди каплям и влажному пятну на штанах в районе плавок, успел сделать заплыв в арктически-холодной воде. А вот в том, что Алекс повторил «подвиг», Ольга усомнилась: мокрыми у него были лишь ноги и края закатанных до колен джинсов. Подхватив с гальки футболку, он поспешно оделся. Однако Ольга успела заметить у него на боку уходящую за пояс джинсов вытатуированную змейку.
«Еще и татушка!»
Оказывается, Ольга произнесла это вслух, потому что Матвей вскинул брови и недоуменно спросил: