Холод за спиной усилился, будто та, которая выстудила дыханием затылок, приблизилась и коснулась его редких волос поцелуем мачехи. «Не бойся», – услышал Федор тихий шепот. Или шепот смерти лишь померещился ему в шорохе листвы? «Не сомневайся».
Он не боялся и не сомневался. Только мысленно попросил короткую отсрочку, чтобы напоследок полюбоваться лунным светом. Эта ночь так волшебна! Жизнь, откланиваясь, щедро отсыпала ему прощальных подарков. Вот небо подмигнуло вспыхнувшей и погасшей звездой. Улыбнулось чуть качнувшимся месяцем. Ночь по-матерински обняла Федора теплым ветром и запела колыбельную голосом невидимки-соловья. Откуда здесь соловей? Птица будто прилетела к нему из детства – из пахнувшей сиренью ночи, из черничных предрассветных сумерек. «Не бойся», – Федор в трели соловья услышал голос матери.
– Давай! Веди меня к ним! К матери и Любе…
К Любе – его давно умершей невесте, так и не ставшей ему женой.
Но та, которая стояла за спиной, не двинулась с места. Лишь положила ледяные ладони ему на плечи, словно прося не торопиться.
Соловей допел песню и замолчал. И как Федор ни вслушивался в тягучую тишину, так и не услышал больше ни трели. Птица будто растворилась в воздухе, не нарушив покой и легким шорохом. Месяц скрылся за ватной тучей. Темнота сгустилась, тишина зазвенела напряжением в ожидании кульминации и развязки. Но вместо страха нахлынул благостный покой. Поэтому, когда темнота колыхнулась, выпуская чью-то фигуру, Федор не испугался, а улыбнулся, как дорогому гостью, тому, кто пришел с дурными помыслами.
– Ключ! – раздался хриплый голос. Месяц прорвал острым краем вату тучи и бросил, как сеть, свет на незнакомца. Только разглядеть его Федор уже не смог: слепота вернулась к нему так же внезапно, как до этого отступила.
– У меня его нет.
– Где он?
– Там, где его невозможно достать.
Федор был спокоен, потому что ожидал визита и успел сделать все необходимое. «Гость» зашипел, как змея, а затем схватил его за шею и рванул к себе.
– Где? Ключ? – прорычал он.
– Уничтожен.
Федор даже улыбнулся – не своему убийце, а той, которая протянула к нему руки. «Не бойся». Он не боится! Он готов. «Давай же! Возьми мою ладонь!»
«Гость» замешкался лишь на мгновение, а потом резко чиркнул по горлу Федора чем-то острым. Боли старик не ощутил, почувствовал только хлынувшее ему на грудь тепло. И еще то, что та, которая терпеливо дожидалась, приняла его обмякшее тело теперь уже в материнские объятия.
Дымов не брал трубку. Ольга отключила вызов и положила телефон на стол. Алекс проследил за ее движением, но как только они встретились взглядами, сделал вид, что занят едой. Ел он с таким аппетитом, будто ничего не случилось, будто все шло так, как и планировалось.
Ольга вновь покосилась на погасший экран мобильника и тихо вздохнула. Три звонка Дымову – и все три остались без ответа. Она все же съела борщ. А картофельное пюре с гуляшом из говядины только поковыряла, хоть блюдо и оказалось по-домашнему вкусным. Алекс неодобрительно посмотрел на нее, когда она отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, но ничего не сказал. Сам же он выбрал корочкой хлеба всю подливку, будто его неделями держали впроголодь, и смешно причмокнул губами. Ольга не удивилась бы, если бы Алекс попросил добавки. Но он отодвинул чистую тарелку и подтянул к себе стакан с вишневым компотом и блюдце со сладким пирожком. Ладно, пусть ест.
Сейчас, когда Дымов так долго отсутствовал, разом навалились не только усталость, но и уныние. Даже не нашлось сил сердиться на Костю и Ирину за то, что они доставили еще больше проблем. Ольга зябко повела плечами, жалея о том, что забыла куртку в машине. Матвей увез их вещи, даже верхнюю одежду. Случайно, но все равно торчать им тут. Она снова взяла телефон, но набрала номер не Матвея, а невестки. Дымов, сам того не желая, занозил ей сердце новой тревогой.
– Таня, я хотела спросить тебя о последней экспедиции Алеши, – решительно произнесла Ольга в трубку, и пока невестка не успела что-либо сказать, на выдохе проговорила:
– Мне стало известно, что брат был не один. Он говорил тебе, с кем собирался проходить пещеру?