Город хороших господ

22
18
20
22
24
26
28
30

- Что? А, да, точно. Истамбула. Садись, пожалуйста, мы уже недалеко.

Я послушно поместилась на багажник.

В молчании мы въехали в лес. Узкая тропинка петляла, высокие сосны исчезали в облаках. Птицы пели вовсю, пахло смолой и полынью.

Я смотрела на всё это великолепие, прямо на облака, спрятавшиеся за колючими тёмно-зелеными лапами, и на солнце. Здорово всё-таки, что куда бы мы ни поехали, солнце следует за нами.

Ехали мы так бесконечно долго, потом Двадцать сказал:

- Почти на месте.

И мы выехали на поле подсолнухов.

В первую секунду я подумала, что мне мерещится, но стоило протянуть руку - и лепесток остался в моей ладони. Тёпло-желтый и настоящий. Куда ни глянь, везде были цветы, и, казалось, жёлтый цвет заполонил собой всё пространство, укрыл и лес, и город, и железную дорогу, и весь мир теперь состоит из миллионов подсолнухов с меня ростом.

Как здорово.

- Вот, приехали!

Посреди поля стояла небольшая бело-зелёная беседка. Маленький столик посередине и доски по бокам.

Она смотрелась абсолютно сказочно.

Будем честны: на этом поле, полном подсолнухов, среди жаркого-жаркого июльского дня, мне впору было бы окончательно и бесповоротно влюбиться в этого светловолосого парня, который вёз меня с другого конца города, чтобы просто посмотреть на цветы и попить чаю, но что-то меня останавливало.

Будто впервые в жизни я могла решать, что почувствовать.

А чувствовала я, что Двадцать просто иной. Он как Оле-Лукойе, сказочный образ, который протягивает тебе руку, чтобы показать удивительные сны, и исчезает. Нет, я слишком взрослая, наверное, чтобы обрекать себя на такое испытание. Чтобы быть рядом с ним, нужно стать такой же волшебной, а этого я пока сделать не могла.

Пока.

А он уже расставил термосы на столике и приготовил бутерброды.

- Ты хотел мне показать цветы?

- Да.

- Это хорошо.