Олечка смотрела на отца снизу вверх глазами, полными слез. Наверное, хорошо, что мама не дожила до этого дня.
Анадырь был моложе Катинграда, но казался очень древним. Его словно подняли со дна моря, очистили от ила, грязи, водорослей, починили стены и башни, чтобы вернуть им прежний вид. Поражённая, Олечка не переставала глазеть на это суровое, циклопическое великолепие. Одна из немногих оставшихся в мире колоний людей, наверное, могла простоять ещё тысячу лет — несокрушимая твердыня, памятник человеческому упорству. Да что там тысячу! Казалось, эти камни с насмешкой встретят даже конец вселенной.
И всё же дела у Анадыря шли неважно. Ни толстые стены, ни совершенное оружие, ни отвага не в состоянии остановить неизбежное. Рано или поздно людям придётся уйти отсюда и бросить остров…
Олечка Смурина сошла на берег.
Мощёные улицы были длинными, прямыми, районы города имели чёткую планировку. Брусчатка блестела от влаги, отражая свет газовых фонарей. По ней текли в разных направлениях тени прохожих, экипажей, грузовых повозок. Как ни в чем не бывало, горожане занимались своими делами. Говорили, смеялись, строили планы.
Глядя по сторонам, Олечка спрашивала себя: они настолько привыкли к своему положению, или это такое проявление храбрости?
Чудными нашёл бы её мысли доктор. «За пределами Анадыря рыщут безумные хищники, — думала девочка, — а где-то под землёй, как знать, таится громадная сила, способная развалить Анадырь, словно карточный домик…»
Олечка представляла себе её, эту силу, в образе бесформенного монстра с большим количеством конечностей. У него были и лапы, и клешни, и щупальца, и вообще всё, что можно взять на вооружение от собратьев сухопутных и морских. Может быть, в этот самый момент он лежит под ногами Олечки и ждёт. Копит силы.
Эта мысль пугала, вызывая покалывание в затылке. Опустив голову, Олечка начала вглядываться в зазоры между камнями мостовой. Вдруг ей удастся рассмотреть
Так, погрузившись в мир своих фантазий, она умудрилась отойти от сопровождающих и едва не угодила под лошадь. На козлах брички сидел настоящий ихтильмен в широкополой шляпе. Его выпученные рыбьи глаза смотрели на Олечку, ничего не выражая.
— Простите! — воскликнула она с испугом и отпрыгнула к обочине, где чуть не столкнулась с женщиной-урсом. Толстая, массивная, та оглядела Олечку и фыркнула. От женщины ожидаемо пахло духами и медведем.
В тот же миг налетел старпом. В его болтовне было множество советов, как вести себя, чтобы не попасть в беду. Хомутов, обещавший отдать за капитанскую дочку жизнь, стоял бледный. Если бы Олечка угодила под колеса и умерла, ему пришлось бы сделать то же самое.
Пошли дальше. Старпом вел подопечную удивительными маршрутами и рассказывал историю города. Здесь Ланжеронский родился и отсюда, вступив в пору отрочества, отплыл в Катинград учиться в Военно-морской Академии при Адмиралтействе.
Олечка спросила, нет ли среди его предков ихтильменов. Старпом подтвердил, что, конечно, есть. Его бабка и дед чистокровные ихтильмены. Они до сих пор живы, но уже не общаются с миром. И даже оставили Анадырь.
Олечке стало жутко интересно, и она спросила, где они сейчас.
— За пределами города есть целая колония чешуйчатых. В основном, там старики, решившие удалиться от мира и вернуться к корням. Да-с, — объяснил Ланжеронский.
На реплику Олечки, что за пределами Анадыря живут чудовища, старпом ответил:
— Они не трогают ихтильменов. Они им не интересны. Урсы вот тоже. Да-с.
Девочка пыталась себе представить эту жизнь и не смогла. Чудовищам нет дела до нелюдей. Почему?
После экскурсии по городу втроём они пообедали в ресторации, потом сходили в театр на небольшое комедийное представление, в котором Олечка ничегошеньки не поняла. Смеялся только Ланжеронский, постоянно пихающий локтем мрачного, похожего на истукана, Хомутова.
ebooksa