Мысли прервала едва слышная безыскусная мелодия, раздавшаяся из туалетной комнаты, что сейчас называли ванной. Гость подхватил полотенце, на ходу наматывая его обратно и прикрывая наготу.
И почему к облегчению, что она почувствовала, примешивалась малая толика разочарования?
Мужчина выскочил в коридор, вернулся в ванную и, порывшись в карманах, небрежно брошенной прямо на пол одежды, достал свою музыкальную шкатулку.
С недавнего времени люди таскали их собой везде и всюду. Она походила скорее не на шкатулку, а на колоду карт, и как в колоде карт, в ней часто сменяли друг друга картинки. Но картинки еще полбеды, а вот когда раздавались голоса… Они говорили, задавали вопросы, что-то требовали. А иногда люди говорили в них что-то сами, что-то требовали или задавали вопросы.
Она до сих пор побаивалась этих шкатулок, которые называли «телефон», почти как патефон. Она еще помнила, как три дня сочиняла письмо кузену, чтобы поведать так много и не признаться ни в чем. А тут взял шкатулку в руки и сказал кому-то прямо в ухо: «Ты дурак», не опасаясь получить оплеуху.
— Оставьте меня в покое, — рявкнул мужчина в шкатулку… то есть в телефон. И нажал на экран.
Маленькие шкатулки были не так опасны, как большие. С большими нельзя было разговаривать, их можно было только слушать. Они показывали людям, что есть, что покупать, как спать и как ходить до ветру. Раньше все это и сами умели, а теперь, видимо, разучились. Она видела все это не раз, в большом и пузатом ящике, а потом плоском и длинном, как натянутый на раму холст художника. Большие болтливые ящики называли «телевизор» или «панель» и торжественно вешали в гостиной, чтобы никто не избежал гласа божьего.
Мужчина выпрямился, несколько минут постоял с закрытыми глазами, а потом уже сам поднес телефон к уху.
— Добрый день, примите заказ, — произнес он спокойным голосом, а потом начал перечислять продукты.
Девушка покачала головой. Мужик на хозяйстве — глупость какая. Завел бы себе приличную кухарку и отдал ей список, или лакею из тех, что порасторопнее.
Гость как раз пытался решить, сколько литров молока ему понадобится. Девушка подошла ближе, наклонилась к телефону и четко проговорила:
— Проси сразу корову. Это и молоко и мясо.
2. Ее дом (2)
Мужчина дернулся, ударился затылком о дверь ванной и сказал:
— Вот черт! — а затем несколько секунд в панике оглядывал коридор, но конечно никого не увидел.
— Что? Что вы сказали? Корову? В смысле, говядину? Сколько килограммов?
— Нет, я… — он замялся, еще раз бросил взгляд в коридор, пытаясь придумать объяснение тому, что произошло. Ее всегда поражало это в людях, умение объяснять необъяснимое, иногда даже во вред себе. — Простите, кажется… кажется, к разговору на несколько секунд кто-то подключился, другая линия… наверное. — Он опустил телефон, еще раз огляделся и тихо проговорил: — Пора переходить на джин. Виски плохо влияет на мой организм. — Выдохнул, снова поднял телефон к уху и продолжил перечислять продукты невидимому собеседнику, пусть и с изрядной долей нервозности: — И, пожалуйста, без глютена.
Про глютен она уже не раз слышала. Самый новомодный яд. Она не отказалась бы обзавестись по случаю.
Мужчина отложил телефон, поднес руку к затылку, взъерошив волосы, а потом решительно зашагал к выходу.
И что это все? Он прямо так уйдет? Без одежды?
ebooksa