— Вы хотели признания, Прохор Федотыч? Вы его получите. — произнесла девушка и оглянулась в поисках промокашки, как обычно не нашла. Перечитала письмо, еще подумала и зачеркнула слово «мертвое». Тело есть тело. Девушка достала конверт, вложила письмо и стала заполнять строку адресата.
Это оказалось сложнее, чем написать само письмо. Кто должен принять соответствующие меры? Она почти решилась написать «Губернский листок», название газеты, которую привозили по понедельникам папеньке. Уважаемая и надежная, они не могут оставить без внимания такой вопиющий факт. Можно было написать в «Хроники уезда», но нянька всегда говорила, что этот пасквиль потакает анархистам и суфражисткам. По ее мнению быть суфражисткой страшнее, чем служить анчихристу. Как сейчас обстоят дела у анархистов и прочих неблагонадежных элементов, Настя не знала, давно в ее дом не доставляли газет, а потому «Губернский листок» представлялся ей более разумным выбором, если только… Перо замерло в нескольких сантиметрах от бумаги.
А ведь она знает вариант лучше, читала статью, что показал ей Матвей в своей волшебной книжке, и газета называлась… Она быстро написала «Советский вестник», теперь точно все. Остается отправить. Правда, почтальона она тоже видела лет пятьдесят назад, но… Она опять вспомнила Матвея и его волшебную книжку. Он ведь из нее отправлял свою почту, нажимал кнопочку, и на экране появлялось улетающее письмо. На вид вроде ничего сложного.
Она едва не изменила свое мнение, когда спустя несколько минут, стоя на кухне, разглядывала летающие по экрану шарики. Бррр, голова закружилась уже через две минуты. Ладно. Она выдохнула и положила свое письмо на кнопки и нажала одну, самую привлекательную на вид. Она была похожа на букву «г», и надпись на ней гласила «вход» на англицком. Она очень надеялась, что письмо воспользуется этим «входом». Шарики с экрана исчезли, а вот письмо почему-то улетать не спешило. Н-да, как-то в исполнении Матвея это выглядело проще. Настя нажала еще пару кнопок, голубой экран стал оптимистично черным, видимо тоже решил соблюдать траур по усопшему Прохору Ильичу.
Девушка быстро закрыла волшебную книжку, для надежности придавив письмо. Внутри что-то жалобно скрипнуло. Сочтя это хорошим знаком, Настя села ждать Матвея.
Правда, это быстро ей наскучило. В этом не было ничего романтичного и воспеваемого поэтами. Ждать мужчину, какая тоска… Не выйдет из нее Пенелопы. Придя к такому неутешительному выводу, девушка отправилась в подпол, проверять наличие мышей. Мыши тоже разочаровали, упрямо не желая заводиться, как тут не расстроиться.
20. Его хлопоты (2)
Матвей вернулся под утро. Злой и голодный. Стащил рубашку и рухнул на кровать. Видимо, поминального ужина не было. Настя не стала будить мужчину. Нянька всегда говорила, что голодный и усталый мужик, как волк, к которому лучше не подходить, а если уж подошла, то гладить исключительно по шерстке.
Настя присела на край кровати, аккуратно сняла со спящего Матвея очки и положила на прикроватную тумбочку. А потом неожиданно для себя самой запустила руку в волосы, лежащего на животе, мужчины и погладила. По шерстке, как и наказывала нянюшка. Настя посмотрела на его обнаженную спину и, повинуясь минутному порыву, коснулась пальцами кожи. Матвей вздохнул и улыбнулся во сне. Девушка отдернула ладонь, будто обжегшись, а потом снова не удержалась и провела рукой вдоль позвоночника. Кто бы сказал ей раньше, как это на самом деле приятно, касаться мужчины. Она погладила плечи, опустила руку ниже к поясу брюк. Матвей снова вздохнул и вдруг перевернулся на спину. Девушка не успела убрать руку. Вернее, ей просто не дали, потому что через миг, мужская ладонь легла поверх ее кисти. Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что ее пальцы оказались прямо на его животе и касались темных и жестких волос под пупком…
Господи боже и все его святые угодники!
— Играешь с огнем, — проговорил Матвей, не открывая глаз, правда, его голос отнюдь не был сонным.
И она не выдержала, растаяла, снова став неосязаемой. А еще через минуту дыхание мужчины выровнялось, будто он и не просыпался.
А Настя так и не решилась признаться себе, что ей очень не хотелось убирать руку с его живота, а скорее наоборот, очень хотелось узнать, чем же заканчиваются такие игры с огнем. Хотя бы раз.
Так пора помолиться. А еще лучше погулять по крышам, охладить пылающие щеки и все остальное тоже. Так она и сделает, пойдет, потопает по черепице, чтобы Прохору Федотычу икалось по чем зря. Уйти он, видите ли, хочет! Что ж тело его «ушло», а что до остального… Как будто это так просто убить того, кто уже давно мертв. Она ушла тихо, чтобы не разбудить Матвея. С этим отлично справился раздавшийся после обеда звонок в дверь.
Вот креста на них нет!
Матвей застонал, выругался, помянув мать звонившего, и все же встал. Правда, вряд ли его улыбка была доброй, когда он открыл дверь. Вряд ли он вообще улыбался и думал о чем-то благостном.
— Да, — рявкнул он прямо в лицо молодому человеку, стоящему на пороге.
Незнакомец вздрогнул и едва не выронил сумку.
— Я… Это… — Молодой парень даже попятился. — Я этот… экзор… экзорцист.
— И надо полагать, уполномочен самим священным синодом? — Матвей иронично посмотрел на белый воротничок, что носят католические священники.
ebooksa